Кто Вы, «Железный Феликс»?

Во многих публикациях нашего времени даже положительные качества Дзержинского авторы стараются выдавать как отрицательные: «Все товарищи по революционной борьбе заметили одержимость Дзержинского: он не пил, не посещал кабаки, он вообще органически не умел расслабляться и веселиться. Только дело и еще раз дело: освободить рабочих от пут эксплуатации и принести им освобождение и счастье». Да, конечно, он посвятил себя революционной идее преобразования общества в интересах трудового человека, а не идее обогащения за счет других и ограбления своего народа, прозябающего в нищете в «этой стране». Наших оппонентов удивляет поведение рабочих — работников Тульского ГПУ, которые возложили венок на могилу Дзержинского: «Венок был сделан из винтовок, револьверов и скрещенных шашек — ничего живого и естественного. Только орудия убийства»^{2221}. Но ведь можно сказать, что это оружие защиты. На дворе-то был июль 1926, а не 2013 год.

Говоря о личных качествах Дзержинского, часто делается упор на крайних мерах его борьбы с политическими противниками, как будто бы те были только агитаторами и пропагандистами, а не брались за оружие. Об этом разговор уже состоялся, нет необходимости повторяться.

Вопрос все же возникает: а не использовал ли Дзержинский свое служебное положение в корыстных целях? Ведь в первые годы советской власти многое делалось благодаря личным связям, знакомству, правильной партийной принадлежности. В годы нэпа пышным цветом расцвела коррупция. Найти документы, уличающие Дзержинского в «неблаговидных поступках», оказалось весьма сложным делом, но все же они есть. Например, 26 февраля 1925 г. он просил В. Л. Герсона достать в квартиру шкаф-библиотеку: «Достаньте или у нас (ГПУ), или в ВСНХ. Платить мне не удастся, потому за казенный счет^{2222}. Это же безобразие: в свою квартиру мебель за казенный счет! Но дело-то в том, что это была не просто квартира, а рабочий кабинет председателя ОГПУ.

Или поручение от 12 октября 1925 г. произвести ремонт в его квартире: «Осмотреть и наладить все форточки, чтобы закрывались и не дуло; обить двери, выходящие на коридор, чтобы не было щелей и не дуло и не были слышны разговоры на коридоре и обратно; сделать колпаки на отдушины, чтобы в комнаты из них не шла пыль, копоть; почистить проходы отопления; осмотреть вновь сделанную печь, уже треснувшую, в маленькой комнате; сменить грязные и совсем рвущиеся занавески на окнах, один письменный стол и четыре венских стула, малый круглый стол для телефона, столик для радио на четырех ногах. От нас забрать стол для картежников; осмотреть все двери, чтобы их можно было плотно закрывать и открывать»^{2223}

.

Что же это была за квартира у председателя могущественного ОГПУ на седьмом году революции: неисправные форточки, дверь не закрывалась и в нее дуло из коридора, в комнату шли копоть и пыль, в треснувшей печи засорены проходы отопления, грязные и рвущиеся занавески, а мебель… И где же были хозяйственники ОГПУ? И опять «злоупотребления» — заменить мебель за казенный счет.

10 ноября 1920 г. Коллегия ВЧК в составе Ксенофонтова, Менжинского, Манцева, Евдокимова, Зимина, Мессинга, Ягоды и Самсонова обсудила мероприятия в связи с 25-летним юбилеем революционной деятельности Дзержинского и решила: «1. Просить ЦК назвать какую-либо партийную школу или факультет одного из народных университетов именем т. Дзержинского.

2. Внести в Исполнительный комитет МСРД предложение о переименовании Б. Лубянки в ул. Дзержинского, а Лубянской площади в Площадь Дзержинского.

3. Просить тов. Мархлевского собрать материал и издать книгу, посвященную 25-летней революционной деятельности юбиляра»^{2224}

.

В основном пожелания членов Коллегии ВЧК были реализованы уже после кончины Дзержинского, и это в то время, когда именами здравствовавших вождей назывались города Советской республики.

Врагов у председателя ВЧК — ОГПУ было немало не только за рубежом, но и в Советской России. Речь тут идет не только о политических противниках, но и о всякого рода недоброжелателях. Дело доходило до клеветы. Так, 18 мая 1918 г. в № 62 газеты «Анархия» появилась статья «Будем готовы», автор которой некто «Андрей» писал о председателе ВЧК: «Он каторжник, отбывал кaтopry в Александровском централе. Но… можно быть на каторге и пользоваться большими, недопустимыми для искреннего революционера привилегиями; это было и с Дзержинским. Он находился на особом счету у администрации. Фактически он содержался на положении «скрывающегося» и обретался больше всего в одиночке. («Скрывающиеся» на тюремном языке — это доносчики и провокаторы, нетерпимы в общих камерах. — Ф. Д.). Он при проверке заключенных ходил сбоку начальства и записывал просьбы и заявления арестантов и позволял иногда подавать свои реплики отрицательного свойства…».