Читаем Кто Вы, «Железный Феликс»? полностью

10. Наркомюсту принадлежит наряду с наблюдением за законностью других учреждений также и наблюдение за законностью деятельности ВЧК. Независимо от этого общего наблюдения предс. НКЮ входит в Коллегию ВЧК на основании приложенного листка.

Текст приложения:

Представитель Нaркомюста в Коллегии ВЧК имеет все права члена Коллегии, наблюдает за вынесением всеми органами ВЧК всех предписанных законом, норм и порядка ареста, обысков, содержания и следствия, каковые обязанности выполняет как член Коллегии ВЧК. О всех замеченных недостатках, упущениях докладывает Президиуму ВЧК. В случае разногласия докладывает Нaркомюсту для ликвидации разногласия путем пepеговоров НКЮста с ВЧК или в случае не достижения согласия для разрешения дела СНК»{187}.

29 ноября 1921 г. В.И.Ленин писал: «т. Каменев! Я ближе к Вам, чем к Дзержинскому. Советую Вам не уступать и внести в Политбюро. Тогда отстоим maximum из максимумов. На НКЮ возложим еще ответственность

за недонесение Политбюро (или Совнаркому) дефектов и неправильностей ВЧК{188}.

1 декабря 1921 г. В.И.Ленин внес в Политбюро ЦК РКП (б) проект преобразования ВЧК и сужения круга ее деятельности. (М.Я. Лацис допустил неточность, указав, что реорганизация ВЧК была проведена по предложению Ф.Э. Дзержинского).

В.И. Ленина предложил: «1-ое: компетенцию сузить

2-ое: арест еще уже права

3-ье: срок < 1 месяца

4-ое: суды усилить или только в суды

5-ое: название

6-ое: через ВЦИК провести > серьезные умягчения»{189}.

В тот же день Политбюро, обсудив предложения В. И. Ленина и доклады Ф.Э. Дзержинского и Л.Б. Каменева о ВЧК, постановило создать комиссию в составе Ф.Э.Дзержинского, Д.И. Курского и Л.Б. Каменева для подготовки вопроса в пятидневный срок. Комиссии были даны директивы: сузить компетенцию ВЧК и право ареста, усилить суды, обсудить вопрос об изменении названия, «подготовить и провести через ЦИК общее положение об изменении в смысле серьезных умягчений».

3 декабря 1921 г. руководящие работники ВЧК: Т.П. Самсонов, С.Г. Могилевский, Г.И. Благонравов, Г.И. Бокий, Ф.Д. Медведь, С.Ф. Реденс получили указание Ф.Э. Дзержинского ознакомиться с директивами ЦК РКП (б), с заключением И.С. Уншлихта о будущем ВЧК и представить свои предложения. Каждый из них должен был предусмотреть «все вопросы и возможность дальнейшей работы при сокращении и смягчении деятельности ЧК. Один из важных вопросов — это сохранение полностью лучших работников, а, главное — не разрушить аппарат, наоборот, сплотить еще больше его»{190}

.

Точка зрения руководства ВЧК на будущее органов безопасности была выражена при обсуждении проекта положения о ВЧК на заседаниях президиума ВЧК 12 и 22 декабря. 12 декабря с докладом выступил Дзержинский, 22 декабря — И.С. Уншлихт. В принятом проекте положения было отмечено, что ВЧК остается органом самостоятельным при СНК РСФСР, все чекистские органы являются милитаризованными в смысле подчинения, организационная структура отвечает военной, в сферу компетенции входят: борьба с контрреволюцией, шпионажем, бандитизмом, охрана границы и железных дорог, крупными преступлениям по должности и крупным хищениям, «руководители соответствующего органа чека полностью отвечают за свои действия перед своими высшими инстанциями и никоим образом не могут оправдать своих незаконных распоряжений ссылкой на исполнение предписаний местных советских и партийных органов…»{191}.

Фактически это предложение было направлено на то, чтобы положить конец такой практике, когда права территориальных органов безопасности определялись бы местным органами власти, как это было в годы Гражданской войны.

В проекте предлагалось усилить осведомительный аппарат и оставить за ВЧК право изоляции политически вредного элемента на срок не свыше двух лет (заключение и административная ссылка). А ВЧК — переименовать в Государственную Политическую охрану РСФСР при Совнаркоме{192}.

С 19 по 22 декабря 1921 г. работала ХI Всероссийская партийная конференция РКП (б). Хотя специально вопрос о ВЧК не обсуждался, однако в ее решениях нашла отражение проблема ограничения компетенции ВЧК. Так, в резолюции «Очередные задачи партии в связи с восстановлением хозяйства» было указано: «Новые формы отношений, созданные в процессе революции на почве проводимой властью экономполитики, должны получить свое выражение в законе и защиту в судебном порядке… Судебные учреждения Советской республики должны быть подняты на соответствующую высоту. Компетенция и круг деятельности ВЧК и ее органов должны быть соответственно сужены и сама она реорганизована»{193}.

23 декабря на IХ Всероссийском съезда Советов с обоснованием идеи преобразования органов ВЧК выступил В.И. Ленин. Дав положительную оценку ВЧК, он указал, что «та обстановка, которая у нас создалась, повелительно требует ограничить это учреждение сферой чисто политической, …необходимо подвергнуть ВЧК реформе, определить ее функции и компетенцию и ограничить ее работу задачами политическими…»{194}.

Перейти на страницу:

Все книги серии Секретные миссии (Аква-Терм)

Кто Вы, «Железный Феликс»?
Кто Вы, «Железный Феликс»?

Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы».Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции.Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании?Как относился Железный Феликс к женщинам?Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам?Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского?Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.

Александр Михайлович Плеханов

Биографии и Мемуары / История

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное