Кто взял мои деньги?

В августе 2003 года я колесил по улицам Кейптауна, одного из самых удивительных городов мира, расположенного в ЮАР. Мне предстояло вести переговоры с одним крупным банком. Возвращаясь из офиса в одной машине с представителем банка и проезжая по берегу гавани, мы разговорились о моих книгах. Он сказал:

– Ваши книги очень полезны. Мне по душе ваши мысли об инвестировании в недвижимость ради получения пассивного дохода. Это великолепная идея, но она годится только для вашей страны – здесь такого не провернешь. У нас процентная ставка по кредитам слишком высока, поэтому делать деньги указанным вами способом невозможно. Положительного денежного потока от пассивного дохода здесь не получишь.

В это время автомобиль петлял среди множества самых блестяще спроектированных образцов недвижимости, которые мне когда-либо довелось видеть. Это были офисные и жилые здания поистине мирового класса по уровню архитектурных решений, обилию технических наворотов и рациональному использованию земельных участков. Немного помолчав, чтобы собраться с мыслями, я глубоко вздохнул и как можно вежливее ответил своему собеседнику:

– Наверняка для вас сделать деньги на недвижимости здесь, в Кейптауне, невозможно, но нашлись люди, которые об этом не знают.

Вот одна из причин, почему летает шмель: он не знает, что не может летать. И именно поэтому столько инвесторов не находят достойных для себя проектов, на которых можно было бы сделать много денег. Они постоянно говорят себе: «В данных обстоятельствах это невозможно». Люди всегда находят подобные отговорки, чтобы оправдать свою несостоятельность.

Цена слова «невозможно»

Генри Форд как-то сказал: «Если вы думаете, что у вас все получится, значит так оно и будет. Если вам кажется, что у вас ничего не выйдет, – так и случится. И в том, и в другом случае вы оказываетесь правы».

Пока мы ехали по улицам Кейптауна, мой собеседник продолжал развивать свою мысль о том, что мои идеи здесь неприменимы. «Вы не можете себе представить, насколько поднялись цены на недвижимость за последние три года. Как может кто-нибудь позволить себе приобрести в собственное владение дом, не говоря уже о том, чтобы инвестировать в недвижимость для получения дохода? Вот почему я сказал, что ваши идеи по поводу инвестирования невозможно реализовать в этом городе».

Вместо того чтобы возражать, я под монотонное нытье своего собеседника стал внимательно разглядывать из окна автомобиля здания, мимо которых мы проезжали, и вскоре мне стало ясно, что Кейптаун – город мирового уровня и что некоторые люди постоянно делают здесь большие деньги. Конечно же, в Кейптауне, как и во всей Южно-Африканской Республике, есть свои проблемы, отпугивающие множество нерешительных инвесторов, но в то же время нельзя было не заметить, что на этот город буквально пролился дождь инвестиционных долларов. И многие люди на этом деле основательно разбогатели.

Но что касается моего собеседника, то он явно был сосредоточен не на богатстве, а на бедности, и поэтому замкнулся в своем внутреннем маленьком, ограниченном мирке пораженца. В тот день мы провели вместе часов пять. За это время я много раз слышал слова «нельзя», «невозможно»… Он слишком часто повторял эти слова.

Говорить со всей прямотой

Когда я закончил морскую академию, богатый папа стал говорить со мной более открыто и прямолинейно. Он хотел, чтобы я быстрее учился делу, и потому в разговорах со мной не подбирал слов, как прежде. И теперь, в Кейптауне, когда мой собеседник рассказывал о том, как здесь трудно сделать деньги на недвижимости, я мысленно вернулся в те далекие дни, когда богатый папа говорил мне: «Бедняки и лодыри употребляют в своей речи слово «невозможно» гораздо чаще, чем те, кто преуспевает. Они произносят это слово потому, что так жить намного проще».

Время от времени бросая взгляд на своего собеседника, который по-прежнему произносил свой монолог, я постепенно начал понимать: этот человек не мог разбогатеть совсем не потому, что был недостаточно умен или не разбирался в своем деле. Просто он был лентяем, и ему гораздо проще было говорить «здесь это не сработает», причем даже тогда, когда было очевидно, что у других все прекрасно получалось.

Лентяям достается самая тяжелая работа