Кто же украл Куинджи?

«Боже, как эротично», – Светлана с замиранием сердца, наблюдала за её действиями, почти физически ощущая каждое движение руки, губ, и даже языка Евгении.

– Как? – с некоторой дрожью в голосе поинтересовалась она, – «Черт, я сейчас доиграюсь» – Светлана нервно сглотнула и несколько раз кашлянула, чтобы скрыть это.

– Очень вкусно.

– Ещё?

– Нет спасибо, правда много.

«Жаль» – Светлана осторожно выдохнула и оторвала, наконец, свой взгляд от губ девушки.

– Мда… о чём это мы? – вдруг произнесла она, и тут же смутилась, от того, что потеряла нить разговора, – а да, вторая версия, – выкрутилась она.

Девушка с удивлением и чуть более внимательно посмотрела на неё, но оставила своё удивление при себе.

– Есть ещё и вторая версия?

– Да, есть и даже есть третья.

– И все такие же нецензурные?

– О да.

– Отлично, продолжайте.

Светлана улыбнулась.

– Мне понравилась это ваше «нецензурные версии» – отличный заголовок для статьи.

– Кстати да. Разрешаете его использовать?

– Конечно… – хотела добавить: «Разрешаю всё», но удержалась. – Итак, вторая версия.

– Да.

– Вторая версия заключается в том, что кражу совершили, для того чтобы дискредитировать нынешнего директора Третьяковки Зельфиру Трегулову.

– Ого.

– Да.

– А зачем?

– Как зачем? Чтобы занять её место.

– А оно такое доходное, чтобы идти на преступление ради этого?

– Очень хороший вопрос, – Светлана улыбнулась и чуть не похлопала её по руке в знак одобрения, – «Чёрт, чёрт, чёрт, держи себя в рамках приличий» – настойчиво сказала она себе.

– Просто отличный вопрос, – ещё немного помолчала, и когда поняла, что вроде справилась со своими желаниями, продолжила. – Отвечаю. Дело в том, что то место, где мы сейчас сидим, доживает свои последние дни, – и она обвела головой вокруг.

– В смысле?

– В прямом. Именно Трегулова добилась того, чтобы ЦДХ, то есть Центральный Дом Художников, отобрали у художников и передали его Третьяковке. До первого апреля все, кто сейчас здесь сидит, должны съехать, включая и это кафе.

– Куда съехать?

– Это ещё один хороший вопрос, и лучше него может быть только шикарный ответ – нафиг. Никого, и уж тем более Трегулову, не парит куда отсюда все съедут. Моя галерея, слава Богу, не здесь находится, и переезд меня не коснётся, я лишь сожалею, что Москва лишается последнего серьёзного, и главное доступного места для выставок современных художников.

– Ого.

– Да.

– Но как это связано с кражей Куинджи?

– Очень просто. После того как отсюда все съедут, здание будут полностью реконструировать. А это уже очень большие деньги, и думаю, существует немало охотников их контролировать. Если мы вспомним, что реконструкция Большого театра стоила каких-то бешенных миллиардов, то почему бы и на здешней стройке не освоить пару тройку? И что-то мне подсказывает, что мимо директорского кармана, пардон глаза, эти потоки не пройдут.

– Ясно, то есть Треугову подставляют, для того, чтобы вместо неё сесть в кресло директора и погреть руки на реконструкции этого здания.

– Да. И это тоже многое объясняет, в частности то, почему картину так быстро нашли, и она не пострадала. Если предположить, что вторая версия верна и преступление организовывали люди изнутри, или близкие, к музею, то есть всяко культурные, а не бандиты со стороны, то они всё-таки постарались бы, чтобы картина была украдена, но не пострадала и быстро вернулась в музейное пространство. Так и случилось.

– Ух ты. – Журналистка обдумывала услышанное, – Даааа…

– Вот именно, и как у нас с цензурой?

– Пойдёт ли моя газета на то, чтобы в статье выдвигались, пусть и косвенные, но обвинения в адрес сотрудников музея?

– Да.

– Не знаю, но наши редакторы любят такие горячие темы, тем более что фамилий мы не называем. Так что думаю, опубликуют.

– Ну, посмотрим.

– А вы как считаете – какая версия, из этих двух: первая с Русским музеем или вторая с подставой Трегуловой реальная?

– Думаю вторая.

– Почему?

– Потому что в случае первой версии, картину не должны были бы найти. Было бы правильно для них, если бы она исчезла. А так, если выяснится что это копия, то продолжатся дальнейшие разбирательства, что и, главное, когда случилось.

– Да, наверное.

– Только если действительно, наши спецслужбы, неожиданно хорошо сработали и неожиданно, для воров из Русского музея, взяли да и нашли картину быстро. Может быть, её как раз планировалось уничтожить, и именно поэтому с ней так странно обращались – стройка какая-то, тряпки....

– Ого.

– Да.

– А третья версия, тогда какая? Кажется, все варианты уже перебрали.

– И один другого лучше да?

– Да.

– И на их фоне, кража в классическом её понимании, кажется уже смешной затеей, да?

– Да. – Журналистка понимала, что в её руках оказывается не просто интересный материал для статьи, а бомба и уже представляла вытянувшиеся лица своих редакторов. – Давайте дальше, – попросила она таким тоном, что у Светланы внутри всё сжалось и напряглось.

«Ооо, как бы я хотела услышать это где-нибудь в другом, более интимном месте… Стоп, стоп» – она в очередной раз справилась с собой и продолжила: