Кубинский кризис. Хроника подводной войны

— Командир, курс ноль шесть пять градусов через восемь минут, — прошептал Воронов. Без сомнения, он нервничал, как будто это могло помочь лодке проскочить узкий проход, с обеих сторон обрамленный холмистой и покрытой щеткой снега тайгой. До этого он уже с десяток раз преодолевал этот проход, но никогда в пелене сплошного тумана и никогда — ночью.

Связист Чепраков сидел на своем месте внизу, рядом с центральным постом, и ждал. Он знал, что как только они войдут в открытые воды Баренцева моря и морское дно провалится под ними на глубину более ста морских саженей (183 м. — Прим. перев

.), они произведут погружение. Потом он принесет Шумкову запечатанный конверт из сейфа связистов, командир вскроет его и зачитает боевой приказ Чепракову, старшему помощнику (старпому) — конечно же, в присутствии замполита.

За лодкой Шумкова на дальности две тысячи метров кралась «Б-4» Кетова с командиром бригады капитаном 1 ранга Агафоновым на борту. Дубивко и Шумкову повезло, у них на борту не было старших офицеров штаба, а сковывающего присутствия штаба никто не любил. «Б-130» вышла в поход со штабным инженером, но он будет востребованным офицером; у Дубивко на лодке находился штабной штурман, безобидный молодой офицер, но эти добавки не создавали проблем для остальных членов экипажей лодок.

«Б-130» начала службу на флоте в сентябре 1960 г. и была моложе остальных лодок менее чем на два года. У лодки был длинный перечень механических проблем и трещины в коробках приводов главного дизеля № 1 и главного дизеля № 2. Крохотные, толщиной с волос трещины давно появились в обеих коробках, но ремонтные работы были отложены до следующего регламентного обслуживания на заводе, а лодка инженерами штаба была объявлена годной к выходу в море. Учитывая важность предстоящей операции, это была странная позиция. Поскольку трещины были обнаружены после внеплановых регламентных работ на заводе, штаб посчитал более благоразумным проигнорировать наличие трещин и не рискнул быть обвиненным в нарушении планирования. Ситуации подобного типа часто случались в системе централизованного планирования, и, хотя многие знали о трещинах, ни у одного вышестоящего начальника не нашлось ни смелости, ни ответственности, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Дизели пока работали превосходно, но Шумков знал, что трещины существуют, и боялся, что однажды, под повышенной нагрузкой, их состояние может ухудшиться и произойдет серьезная поломка. Эта мысль неотступно преследовала его, но он знал, что у него хорошие инженеры и что они, конечно, как и он, не хотят пропустить такой поход, который обещал быть захватывающим, а Шумков жаждал приключений и действий. Он знал также из докладов механика Виктора Паршина, аккуратного старшего лейтенанта, что их батареи выработали свой ресурс и подлежали замене. Если бы Шумков выполнил требования механика по замене батарей, лодку могли бы отстранить от похода, а вместо нее пошла бы другая лодка того же класса, поэтому Шумков использовал свой шанс. Нахождение старых батарей на лодке вело к перегреву электролита при их зарядке и представляло потенциальную опасность взрыва и пожара. Шумков понимал заботливые опасения своего механика, но верил, что ничего страшного в походе не произойдет.

Силуэты четырех затемненных лодок безмолвно следовали строем в кильватере на скорости шесть узлов, одна от другой на расстоянии две тысячи метров — и это в тумане и при плохой видимости — вплоть до прохождения входа в бухту Арал. Шумков продолжал мерзнуть на своем посту под козырьком открытого мостика и, окутанный водянистым туманом, походил на призрака, парящего над темным страшилищем. Море было необычно спокойным, потому что из-за отсутствия ветра густой туман окутал бледной пеленой все побережье Кольского полуострова.