Кубок Нерона

Роджер Ли смотрел на своего гостя. Ну и нос, думал он. Такое впечатление, будто его владелец с разбега врубился в степу. Прямо как у неандертальца. К хирургу бы сходил, что ли. Впрочем, не все ли равно? Луиджи Конти — первоклассный специалист, вот что главное. А не внешность.

— Мы ничего не нашли,— коротко сказал Луиджи и повертел в руке невысокий стакан с виски.— Либо она понятия не имеет, о чем речь, либо информация спрятана где–то в банковских сейфах. Мы всю квартиру обшарили.

Роджер Ли нетерпеливо барабанил пальцами по белой скатерти.

— А с ней вы потолковали? — спросил он, сделав знак официанту, который принес карточку десертов.

— Нет, когда мы вернулись, ее не было. А тот парень, которого она подцепила вечером, остался у нее на всю ночь, так что мы не могли войти.

— Это почему же? — с досадой бросил Роджер Ли и обратился к официанту: — Два лимонных шербета и кофе. Эспрессо. А потом счет.

Официант исчез.

— Мы подумали, не стоит. И без того хлопот не оберешься, посторонних втягивать ни к чему.

— Откуда ты знаешь, что он посторонний? Насколько я понимаю, Карлос исчез. Потому ей и понадобился другой.

— Если она вообще что–то знает.

— А почему бы ей не знать?

— А с какой стати Карлосу что–то ей рассказывать? — ответил Луиджи вопросом на вопрос.— Речь идет о баснословных суммах. На черта ему делиться с бабой, которую он и знает–то всего–навсего год?

— Возможно, он так обставил это дело, что она ничего не поняла. Запрятал информацию и номера счетов у нее дома, а она, даже если и нашла их, все равно не догадалась, что это такое. Не сообразила, в чем туг соль. А может, он ее любил. Как знать!

— Любил? Он? Карлос мать родную и ту не любил,— презрительно фыркнул Луиджи Конти, зачерпнув ложкой нежно–желтый лимонный шербет, который официант незаметно поставил перед ним.— Он признавал только одно. Деньги!

— Может быть, но я полагаю, есть только один способ выяснить это, верно? — Роджер Ли многозначительно посмотрел на собеседника.

— Какой же?

— Спросить у нее, разумеется,— нетерпеливо сказал Ли.— Вытянуть все, что ей известно. Сходить туда сегодня же вечером.

— А потом?

— Меня это не касается. Знать ничего не хочу. Но чем меньше посвященных, тем лучше. И ведь ты вряд ли позволишь ей бегать по округе и трубить на весь свет, что мы ищем горы золота и мешки денег, которые ее дружок где–то припрятал. Особенно сейчас, когда он мертв, а?

Луиджи Конти кивнул. Он все понял.

— Заодно присмотритесь к этому фраеру, к ее новому кавалеру. Едва ли она клюнула на какого–то простофилю из провинции. Не исключено, что он замешан во всем этом куда больше, чем ты думаешь.

На берегу моря, сверкающего в лучах утреннего солнца, стоял белый особняк. Зной еще не вступил в свои права, воздух дышал прохладой, легкий приятный бриз шелестел зелеными кронами пальм. По белокаменному простенку между большими окнами скользнула ящерка. Блестящими черными глазками посмотрела на лужайки, где увлажнители неутомимо разбрызгивали воду по изумрудной траве, спасая ее от суши. Но вот по красной черепице крыши пробежала тень хищной птицы — ящерка замерла, потом быстро метнулась вниз и скрылась в цветах на клумбе.

В доме тишину нарушало лишь легкое гуденье кондиционера. Маркизы в широкую зеленую и белую полосу скрадывали солнечный свет, погружая комнату в уютный сумрак. На низком белом диване сидели двое — мужчина и женщина. Женщина одета в огненно–красное платье, тяжелый узел черных волос сколот золотой пряжкой в форме бабочки. Темный загар, глаза лихорадочно блестят.

— Значит, вы ничего не вытянули из Карлоса, а теперь он уже на том свете? Мертв и похоронен?

Мадам Тереса Гонсалес–и–Лион неодобрительно взглянула на человека, сидевшего рядом с ней на диване, и медленно выпустила дым сигареты, вставленной в длинный мундштук. Темно–красным лаком блеснули длинные ногти.

— Похоронен? Не знаю, не знаю. Рыб кормит, наверно.

— Если это шутка, то не слишком удачная. Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? Карлос был единственный, кто знал, единственный, кто мог вернуть деньги назад. Другие источники сейчас перекрыты. Мы до них не доберемся. Но золото! — Она почти выкрикнула это слово и с силой ударила кулаком по столу. —Золото! Неужели ты думаешь, что мы сумеем вернуться без него? Кто станет финансировать контрреволюцию? От наших так называемых друзей этого не дождешься,— презрительно бросила она.— Они здорово обожглись и теперь молятся всем богам, чтобы это не выплыло наружу, иначе будет скандал. А вы убиваете единственного человека, который что–то знал. Будь Альберто жив, он бы вас прикончил.

— Мы вовсе не собирались убивать Карлоса, Мадам,— спокойно отозвался мужчина, доставая сигары.— Мы его прижали, возможно жестковато, но без опасности для жизни.

— Да? — с издевкой сказала ока.— Хуан, брось ты в конце концов эти ужасные сигары! Ты же знаешь, я их не выношу. «Без опасности для жизни», говоришь. Но он умер. Объясни! — Слова хлестали, как удары бича.