Кубыш-Неуклюж

– Мы его обидели, – прошептал Серёжка, – нельзя ведь было вот так, при нём обсуждать всё это!

Но нет, Жоффрей не обиделся. Он тащил на кухню игрушку.

– Придётся нам с ним играть, – сказала Наташка, закурив новую сигарету,– а потом сделаем всё, что ты пожелаешь.

Серёжка не отвечал. Пришла темнота. Наташа осталась на ночь. Таково было желание всех троих.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Она ушла рано утром, чтобы не повстречаться с Катей. Катя приехала через два часа. С Серёжкой она поздоровалась весьма сдержанно. Он, действительно, очень сильно её обидел по телефону. Жоффрей сидел на своём уголке дивана, низко опустив голову, и смотрел. Смотрел он, судя по выражению его глаз, очень далеко. Туда, где не было боли. Когда его бывшая хозяйка присела рядом, он только хрюкнул и глубоко вздохнул – такие, дескать, дела. Она его стала гладить. Потом спросила Серёжку, даёт ли он ему обезболивающие таблетки, делает ли уколы.

– Конечно,– ответил тот, сев на стул, – и то, и другое делаю. Но ведь это не обезболивающее для рака. Тут нужен морфий. Где бы его достать?

– Нигде не достанешь, – пожала плечами Катя, – людям-то не дают. Поэтому раковые больные выбрасываются из окон. Так что говорят врачи?

Серёжка подробно всё рассказал. Потом он передал то, что услышал вечером от Наташи. Катя с ней не была знакома, но никаких вопросов о ней задавать не стала.

– И что ты думаешь делать? – осведомилась она, щупая лопатки Жоффрея, которые выпирали углами, когда он наклонял голову.

– Всё, что можно, – твёрдо сказал Серёжка.

– До каких пор?

– Пока не начнёт визжать.

– Да он не начнёт, – нервически усмехнулась Катя, – твоя подруга права, его не сломаешь. Люди визжат, а наш поросёнок не завизжит. Он чересчур гордый. И слишком добрый. Он не захочет тебя расстраивать.

– Ну, и что ты мне предлагаешь?

– Я полностью с ней согласна. Нельзя отдать на смерть существо, которое любит жизнь, которое ею наполнено. Нужен шанс. И он должен понимать, что шанс есть, даже если это не совсем так. Мы найдём хирурга.

– Едва ли.

– А я говорю, найдём! И прямо сегодня. Недалеко от дома, где мои папа с мамой живут, есть клиника. И мне много раз приходилось слышать, что в ней – отличный хирург. Поехали, спросим. Ты с ним гулял?

– Да, конечно. Недавно только пришли.

– Значит, можем ехать прямо сейчас. Ну, так что, поедем?

– Поехали.

Осознав, что будет какое-то путешествие, Жоффрей взвизгнул и попытался спрыгнуть с дивана самостоятельно, что могло бы закончиться его гибелью. Прежде чем начать одеваться, Серёжка его поставил перед поилкой, и он попил. Увидев, как выросла его опухоль, Катя молча прижала ладонь ко рту. Она была на машине, клиника находилась неподалёку, так что спустя четверть часа кое-что выяснить удалось, а именно то, что хирург по имени Николай Петрович сейчас находится в отпуске и пробудет в нём ещё две недели.

– Ничего страшного, – заявила Катя, садясь за руль, – поехали по другим.

– Поехали, – повторил Серёжка. За три часа удалось объездить пять клиник. Буквально в каждой ответ хирурга сводился к следующему: немедленно усыпляйте, садисты чёртовы! Ни копейки нигде не взяли. Жоффрей был очень доволен. И даже счастлив. Больше всего он любил кататься, особенно – на машине Кати. Эта машина несколько лет назад была его вторым домом, а вот теперь стала собственностью каких-то других существ. Он втайне надеялся, что счастливые времена вернулись, что можно будет, как прежде, с Катей гулять, кататься, прыгать с ней по дивану. Но это было не так. Высаживая его и Серёжку около Эдика, Катя бодро пообещала, что всё равно она будет искать хирурга.

– Когда найду, позвоню, – заверила она двух своих пассажиров, – всё будет классно!

– Да, это точно, – сказал Серёжка. Жоффрей, сидя на асфальте, долго и с удивлением смотрел вслед удаляющейся машине. Когда она скрылась из виду, он поджал огромные свои уши и поглядел на Серёжку – мол, как же так-то? Тот ему объяснил, что вряд ли они ещё когда-либо увидят эту машину. Но он всё ждал – вдруг появится? Эдик с ним разговаривал, предлагал ему виноград и хурму. Но он не хотел. К нему подходили дети, давали палки и мячики. Он не брал, лишь обнюхивал. Подбегала маленькая серая кошечка и звала играть. Но он отказался.