Кучум (Книга 1)

-- Да, великий,-- зашелестел тот, подняв хитрые глазки на степняка,-правда, можно было бы и побольше, но...

-- Скажи, что тут начертано, и получишь еще,-- с этими словами Кучум бросил к нему кусок бересты и приготовился слушать.

Ата-Бекир торопливо подхватил брошенное и поднес к глазам. Некоторое время он крутил бересту и так и сяк, даже понюхал зачем-то, а потом заговорил торопливо, не вставая с колен:

-- Верно, это послал мой родич Хайдулла, что помог умертвить презренного Бек-Булата. Мы с ним сговорились, что он поможет великому хану. Вот он и послал весточку.

-- Что он сообщает? Как он поможет мне?

-- Тут нарисована крепость и вот двое ворот.-- Ата-Бекир водил толстым грязным пальцем по белой поверхности,-- Он будет ждать у вторых ворот, что выходят к малой речке и не так укреплены. Их он и откроет, чтоб впустить твоих воинов внутрь.

Кучум некоторое время подумал, оценивая сказанное, а потом, сверля лазутчика глазами, спросил негромко:

-- А если обманешь? Знаешь, что с тобой будет?

-- Клянусь жизнью своих детей, что все будет так, как я сказал. Клянусь.

-- Тогда веди мои сотни,-- перебил его Кучум,-- прямо сейчас, ночью. Найдешь дорогу?

-- Да как не найти? Как не найти,-- запричитал Ата-Бекир,-- сотни раз, поди, ходил по ней и ночью. Проведу, хан, так, что и не споткнется ни один конь. Все сделаю...

-- Сам пойду,-- Кучум вскочил с подушек,-- а ты,-- повернулся к Алтанаю,-- останешься главным и чтоб сегодня никакого пьянства. Смотри у меня,-- и поднес к плоскому носу башлыка сжатый кулак.

-- Э-э-э, хан,-- отвернул тот лицо от крепкого ханского кулака,-- о чем говоришь. Вчера все вылакали и опохмелиться даже не оставили. Шакалы.

Когда все вышли из шатра, чтоб собраться в ночной поход, то Кучум задержал башлыка, спросив тихо:

-- От охотников, что за сестрой отправил, ничего не слышно?

Алтанай пожал недоуменно плечами и закачал головой:

-- Быстро хочешь, хан, такое дело сразу не делается. Ждать надо... Добрые охотники пошли, коль жива она, то непременно найдут.

-- Пусть ищут хорошо, а то... сам знаешь...-- и вышел из шатра.

Когда он уже садился на коня, то увидел ковыляющего к нему толстого Соуз-хана. Он слегка прихрамывал, одной рукой опираясь на палку, а другой прижимая жирный живот.

-- Хан, о великий хан, ты даже не навестил меня, а я был ранен во вчерашнем бою. Я дрался, как лев,-- причитал он.

-- Многие ранены,-- отрезал Кучум,-- говори, чего хочешь?

-- Хан, ты видел мою преданность и должен верить мне...

-- Говори, чего ты хочешь? -- нетерпеливо повторил Кучум.-- Я спешу.

Соуз-хан, подойдя вплотную к нему, ухватил за стремя и, громко дыша широко открытым ртом, произнес:

-- Я хочу стать твоим визирем. Самым главным визирем и править всеми улусами.

-- Хорошо, ты будешь им,-- неожиданно легко согласился Кучум,-- но сперва надо разделаться с остальными беками и найти Едигира. Среди убитых его не нашли.-- И, чуть помолчав, добавил:-- Ты случаем не видел женщину из того шатра? -- Он махнул рукой в сторону, где стоял шатер Зайлы.

-- О какой женщине ты говоришь? -- Соуз-хан вздрогнул и сильней прижал руку к раненому боку.-- Я всю ночь и весь день лежал в своем шатре и очень страдал. Я очень страдал,-- добавил он, для верности застонав.

-- Значит, не видел? -- переспросил негромко Кучум.-- Тогда прощай...-И, тронув коня, поехал из лагеря, где уже собрались сотни, готовые идти в ночной набег.

Соуз-хан, оставшись у ханского шатра, тяжело перевел дыхание и подумал: "Неужели он что-то узнал?.."

СЕЗОН ЗЛОЙ ВОДЫ

Весь остаток ночи шли Зайла-Сузге и хромой конь, несший на спине раненого Едигира. Им попадалось множество малых речек и ручьев, которые они частью перебредали, а иногда и переплывали вместе. Зайла вся вымокла, но не останавливалась ни на миг, чтоб обсушится, выжать одежду, вылить воду из сапожек.

Она прочно привязала своим поясом Едигира к седлу и лишь иногда останавливалась проверить, не сполз ли он, слушала стук его сердца и неровное дыхание. От того, что он дышит, ей становилось спокойнее, и дальше шла уверенней, не чувствуя усталости и холода.

Зайла понимала, что брат непременно направит погоню, хватившись ее, и у них в запасе только одна ночь, чтоб уйти дальше от лагеря. Она не пошла и к соплеменникам Едигира и своего мужа, боясь, что кто-то из них может оказаться предателем. Если своя собственная судьба ее не очень волновала, то Едигиру, попади он в руки степняков, грозила неминуемая смерть.

-- Нет, милый мой, я спасу тебя, выхожу тебя, и мы уйдем из этих мест далеко, далеко. Я найду Сейдяка, и мы вырастим его.

Почему-то о Бек-Булате почти не думала, не болела душа о муже. Верно, оттого что остался он чужим, хоть и хорошим человеком, к которому она относилась скорее как к близкому другу. Не больше...

Под утро они вышли к довольно большому селению. Зайла испугалась, что собачий лай, который доносился от околицы, привлечет к ним внимание поселенцев. Однако никто не вышел навстречу. Тогда, привязав лошадь в кустах, она решительно направилась к селению.