Кучум (Книга 1)

Устыженный и испуганный Ата-Бекир отскочил в сторону и согнулся в низком поклоне", по не решился вымолвить хотя бы слово в свою защиту.

-- Как зовут тебя, красавица,-- обратился меж тем хан к девушке, которая действительно приглянулась ему,-- не бойся меня. Я не желаю зла людям, а пришел сюда, чтоб поквитаться с обидчиками моей семьи.

-- Я не боюсь тебя,-- поспешно ответила девушка, не поднимая на него глаз, но время от времени все же оглядывая незнакомых мужчин,-- ведь я не воин и не буду сражаться с вами. То дело наших мужчин. Родители назвали меня Биби-Чамал...-- и опять умолкла.

-- Значит, Биби-Чамал...-- в раздумье проговорил Кучум,-- что ж, хорошее имя. Ты еще не просватана?

Девушка отрицательно покачала головой, и ее округлое личико порозовело, что было видно даже в сумерках.

-- Вот и хорошо. По законам войны все пленники принадлежат победителям, и твоя жизнь в моих руках. Знай, что быть подругой победителя большая честь. Тебе известно об этом?

Девушка, все так же не поднимая глаз, молча кивнула головой. Казалось, что она сейчас заплачет, так напряглось все ее хрупкое тело.

-- Вот и хорошо...-- еще раз в раздумье повторил хан,-- а коль тебе все это известно, то...-- он снова сделал паузу,-- дарю тебя этому храброму воину Сабанаку,-- и он, развернув девушку лицом к опешившему юноше, слегка подтолкнул ее к нему.-- В его воле будет, как поступить с тобой. У меня иная дорога,-- закончил он и вошел в шатер.

Богатое убранство шатра сибирского хана поразило даже видавшего виды Кучума. Тут были ковры с густым и высоким ворсом, в котором нога угопала почти по щиколотку. Звериными шкурами были завешаны стены шатра, что делало его похожим па пещеру сказочного волшебника. У стен стояли сундуки, отделанные резьбой из моржового клыка и обитые красивейшей чеканкой но металлу. Кумганы из серебра с золотой насечкой мерцали причудливыми длинными шеями изогнутых ручек и носиков. Посуда китайского стекла на серебряных блюдах играла цветными узорами. Освещался шатор несколькими плошками с налитым в них жиром. Запах от душистых трав и корений как бы призывал расслабиться и прилечь для отдыха.

Кучум отмахнулся от благоуханий и поспешил на воздух, где продолжалась беготня и крики его воинов. Оглядевшись, хан пошел к могучим деревьям толщиной в два обхвата, на ветках которых он рассмотрел привязанные многочисленные тряпочки, узелочки, куски шерсти и еще что-то малоприятное. Сразу за деревьями начинался частокол из заостренных вверху бревен и виднелась небольшая калитка.

Через нее и вышел Кучум на обрыв, где внизу виднелся шумный и неспокойный Иртыш. Другой берег, скрытый легкой дымкой, не просматривался, но темнели пятна деревьев и кустов.

"Вот я и на ханском холме...-- подумалось ему.-- Так что же дальше? Своего ты добился. Завоевал сибирскую столицу, выполнил то, что не могли выполнить ни отец, ни братья-гордецы. Надо бы сообщить в Бухару об этой победе... Как-то они там встретят это известие? Обрадуются или обеспокоятся? Признают ли меня как правителя Сибири? А если и не признают, то плевал я на их признание. Я сам себе хозяин, и один Аллах мне судья! Но нужны сильные союзники, и в первую очередь надо успокоить местных ханов и беков. Набрать молодых юношей для службы в войске. Молодые всегда идут против своих отцов... Пусть они примут ислам и станут моими верными слугами. Нужен умный и преданный правитель. Но кого поставить? -- перед мысленным взором хана прошли лица Соуз-хана, Ата-Бекира, Алтаная, Сабанака...-- Все не то, не то..."

Чьи-то крики привлекли внимание Кучума и прервали размышления. Через калитку проскочил один из юзбашей, которому хан поручил осмотреть все шатры и землянки и выяснить, кто находится в городке кроме воинов. Он-то и разыскивал повелителя.

-- Хан,-- воскликнул он, подойдя поближе,-- только что мне сообщили, что бежали несколько человек, когда крепость уже была взята...

-- Надо было не грабить, а охрану выставить,-- жестко перебил его Кучум.

-- Виноват, хан, виноват. Но разве этих головорезов остановишь.-- Как раз в этот момент из городка донеслись душераздирающие крики женщины, а следом громкий хохот воинов.

Кучум сморщился и, презрительно плюнув под ноги, произнес зло:

-- Развлекаются, ублюдки, дети шакала! Куда смотришь?! -- обратился к юзбаше.-- Пора бы и порядок наводить. Так кто, говоришь, сбежал?

-- Несколько женщин, их шаман и какой-то ребенок с ними. Говорят, что ханский сынок.

-- А ну, кликни этого старика, что вел нас сюда. Юзбаша кинулся за Ата-Бекиром и вскоре привел его к хану.

-- Извесчно ли тебе, кто сбежал из крепости? -- обратился к нему Кучум, грозно хмуря брови.

Старик, думая, что его хотят обвинить в пособничестве беглецам, от страха бухнулся на колени и запричитал:

-- Хан, великий хан, да продлятся дни твои и будешь ты здоров и могуч, как кедр сибирский...

-- Хватит верещать,-- перебил его Кучум, которому порядком надоели льстивые речи старика и его лисьи глазки,-- назови тех, кто сбежал.