Куда идут русские?

Когда мы говорим о потерях, большинству из нас в первую очередь вспоминается: «Двадцать второго июня ровно в четыре часа…». Сейчас, конечно, называют разные цифры — двадцать, двадцать семь миллионов человек погибло в той страшной войне. Никто точно сказать не может, как не могут ответить и на вопрос: почему мы оказались не готовы к нападению фашистской Германии? Почему за полгода до войны были срыты оборонительные укрепления по старым границам страны, а новые не успели построить? Почему цвет армии оказался в лагерях или был расстрелян? Почему наши самолеты не успевали взлетать и были уничтожены на аэродромах? Почему в окружении, а затем в плену оказывались целые дивизии?

Но, отдавая дань памяти всем, кто не вернулся с той великой войны, все-таки хотелось бы вспомнить и другие жертвы русского народа в двадцатом веке.

Если бы мы говорили только о физических потерях, тогда можно было бы просто погоревать, как горюют, отмечая годовщину землетрясения, тайфуна, наводнения — одним словом, стихийного бедствия. Да, это тяжело перенести, но мы остались целы, нужно жить дальше. «Горе не море — пройдет, отболит». Но здесь не тот случай: с момента революции начался невиданный в истории эксперимент над народом, над нашими дедами и родителями, над каждым из нас.

За сухими цифрами статистики о миллионах невинно пострадавших: умерших с голоду детях, расстрелянных офицерах, раскулаченных крестьянах, замученных священниках, замерзших и погибших в ГУЛАГе, полегших на полях сражений, угнанных в плен, воевавших за призрачные идеи в локальных войнах постсоветского периода — за этими жертвами всегда стоят конкретные люди.

Оправданны ли были эти жертвы?

В третье тысячелетие мы вступили не просто «сиротской» нацией, но и с диковинным искажением нашей истории, невиданным в России оскудением духовных понятий и человеческих нравов. Не случайно, наверное, количество жертв Великой Отечественной войны по странным обстоятельствам почти совпадает с количеством русских людей, брошенных и преданных в результате Беловежских соглашений: двадцать пять с лишним миллионов к двадцати семи. И сегодня больше половины населения России живет в условиях постоянного перенапряжения или стресса: психологического, эмоционального, социального. Стресс связан с плохими условиями жизни, с высоким уровнем преступности и насилия, с кровавыми конфликтами, в которых гибнут люди. Растет и число жертв стихийных бедствий, технических катастроф, поскольку вложения в социальную и производственную сферу оставляют желать лучшего.

Перед Россией давно уже появилась реальная угроза стать страной-призраком. В ЮНЕСКО вычисляют коэффициент жизнеспособности нации по пятибалльной системе. РФ имела на конец 90-х годов коэффициент 1,4 балла. Упадет показатель ниже — верный знак того, что любая помощь такой стране бессмысленна: физиологическая и интеллектуальная агония населения может длиться долго, но нация с таким коэффициентом жизнеспособности, по критериям ЮНЕСКО, не имеет внутренних источников развития. Ее ждет медленная деградация. Я пишу эти строки и говорю себе, что нельзя допустить реализации подобного прогноза. Нельзя мириться с тем, что малодетность и бездетность стали нормой, а сокращение населения и, более того, его вырождение — продолжаются.

Зачем нам новые страдания?

Пришло время жить. И нам, русским людям, пора заставить собственное правительство научиться считаться с человеческой жизнью. Сегодня необходим ряд мер, направленных как на преодоление глубокого демографического кризиса, так и на улучшение экономического положения россиян. Эти задачи неотделимы друг от друга. И лишь вернув русскому народу его былое величие, мы сможем добиться процветания не только кучки олигархов и обслуживающих их интересы чиновников, но и всех наших сограждан.

Для этого мы в первую очередь должны преодолеть разрыв, существующий между людьми и государством. Вернуть тот дух некогда присущей нам державности, при котором граждане строят свои отношения с властью на основе взаимного уважения и общей заботы о будущем страны. Лишь при этом условии возможно создание истинно нравственного государства, которое соответствовало бы вечному стремлению русского человека к свободе, правде и справедливости и которое бесконечно ценило бы жизнь каждого своего гражданина.

Хватит жертв, бессмысленных, спровоцированных несовершенством системы управления. При этом я твердо убежден, что фраза: «Пока не похоронен последний солдат, война не закончена» — не пустые слова. Чтобы не допускать новых потерь, нам нужно помнить о тех, которые уже были понесены. И низкий поклон людям, не позволяющим нам забыть о них: школьникам и студентам, ухаживающим за мемориалами и братскими могилами, поисковикам-энтузиастам, которые, несмотря на отсутствие какой бы то ни было помощи со стороны властей, ведут поиск солдат и офицеров Великой Отечественной.