Куда приводят грехи

Я резко опустил ноги и встал, мышцы приятно потягивало, по венам циркулировала энергия, и я чувствовал себя абсолютно отдохнувшим. Нащупав на стене выключатель, собрал разбросанные вещи и оделся; заглянул в свой телефон с сотней пропущенных вызовов и сообщений, напомнивших мне о недавних трагических событиях. Реальность мгновенно навалилась на плечи гнетущим поганым предчувствием, уничтожая лёгкую эйфорию, вызванную приятным сном. Часы показывали три часа ночи, и я несколько раз перепроверил, не сбился ли часовой пояс в настройках. Я сто лет не вырубался в незнакомом месте дольше, чем на пять минут, а тут почти полночи, и ни одного приступа парализующих видений.

Я вышел из комнаты, служащей Веронике кабинетом для частной практики, и к своему удивлению нашел ее на кухне. Еще одна полуночница. Я почему-то думал, что Ника ушла спать в свою комнату, бросив меня одного. А она спешила приготовить поздний ужин, или ранний завтрак.

Девушка колдовала у плиты, ловко управляясь с шумовкой и фыркающей маслом сковородой; в простой металлической турке варился кофе, и его аромат разносился по всей кухне, снова повышая градус моего настроения. Вероника стояла ко мне спиной в коротком халатике, поверх которого завязала фартук с босыми ногами и собранными в высокий хвост волосами. Такая простая и естественная, необходимая мне до потери дыхания и грудной боли. Я замер в проходе, любуясь ее лёгкими живыми движениями и невольно вспомнил, как всего несколько дней назад меня жутко бесило присутствие на моей кухне другой женщины; она вроде бы занималась тем же самым, но делала все иначе: неестественно, неискренне, или я никогда не испытывал к ней ничего похожего, что чувствовал сейчас к Веронике Божич. Даже ее имя звучало для меня, как музыка. И меня поражали собственные мысли, хотелось смеяться над проснувшимся во мне влюбленным идиотом.

– Сядешь или так и будешь пялиться? – не оборачиваясь, спросила виновница моего безумия, а я так старался не шуметь, но все равно услышала или почувствовала. Хотелось надеяться на последний вариант, он означал, что мое наваждение взаимно.

– Так пахнет вкусно. Я голодный, как волк. Ты почему не спишь?

– А кто кормить тебя будет? – ухмыльнулась Вероника. Какая заботливая девочка. Заглянув на плиту, я обнаружил, что кормить она меня собралась овощным омлетом без единого куска мяса. Однако в ее исполнении я готов был съесть что угодно.

– Тёма не звонил? – поинтересовалась Ника, накрывая на стол. Я присел на один из стульев. Отрицательно качнул головой. Ника сняла фартук, аккуратно сложила и повесила на спинку стула. Я наблюдал за ней, как завороженный, не в силах оторваться. Ее глаза снова были одного цвета, и их оттенок напомнил мне лесную поляну с зеленой травой возле спокойного чистого озера. Ника села напротив меня.

– Нет, и его номер не отвечает, – с тревожным напряжением ответил я и, протянув руку к кружке с кофе, немного расплескал на стол. – Я думаю, нужно обратиться в полицию. У меня остались связи. Начнут искать быстрее, – я рассуждал чисто логически. Брат не совсем здоров, если не сказать грубее, и до сих пор неясно, что он за безумные идеи вынашивает в своей голове.

– Я уверена, что он придет. Артем никогда не пропускает наши сеансы, – без малейшего осмеяния в голосе ответила Ника, накладывая себе салат, а мне горячий омлет. И ее уверенность мне не понравилась. Слишком яркими и обжигающими были воспоминания о том, как мы бурно и с удовольствием использовали кушетку, предназначенную для приема пациентов.

– Кирилл, если ты сейчас скажешь какую-нибудь гнусность, я выставлю тебя вон и больше никогда не впущу, – словно предугадав направление моих мыслей, предупредила Ника.

– Ты не против, если я дождусь его у тебя? Нам необходимо обсудить все происходящее вместе, – устремив на девушку вопросительный взгляд, озвучил я свое предложение.

– Нет, не против, – к моему несказанному облегчению согласилась Вероника. – Меня, как и тебя беспокоит состояние Артема. И если он согласится поговорить о своих проблемах в твоем присутствии, я возражать не буду. Напротив, поддержу.

– Комплексная терапия, – невесело ухмыльнулся, двигая к себе тарелку с омлетом.

– Поверь, Кирилл, поддержка близких порой творит чудеса. Артем должен поверить, что ты готов его выслушать без скепсиса и агрессии, только тогда он откроется. Я могу успокоить тебя в одном: твой брат не способен причинить кому-то насильственный вред. Разве что себе, и то ненамеренно.

– Что ты имеешь в виду? – напрягся я. – Ненамеренно? Но все-таки может?

– Я про алкоголь, – уточнила Вероника. – Он замкнут и одинок, и все его сложности происходят именно отсюда. Нет общения, понимания, семьи, друзей, любимой девушки. Есть брат, но он смотрит на него, как на ошибку природы, которую необходимо воспитывать и исправлять.

– Воспитанием, по-моему, ты сейчас занимаешься, – нахмурился я. – Моим.