Куда вы денетесь…

Она молча кивает, пряча лицо. Подпархивает этакая юная свежая официанточка, я заказываю горячий шоколад и лимонный пирог, и она упархивает исполнять. Молчим дальше. Я смотрю в окно, и тут до меня медленно доходит, что эпитеты, которыми я мысленно наградил официантку, неслучайны, причем вдвойне. Она их действительно более чем заслуживает, но вот моя собеседница сейчас ну никак не выглядит ни юной, ни свежей. Это, видимо, связано с погодой… и, скорее всего, с работой…

— Они все забрали, — тихо говорит она, словно отвечая на мои мысли. — Выбрали все подчистую и ушли. Так что работу ты потерял.

— Вон оно что, — пробормотал я и снова уставился в окно.

— Надеюсь, я тебя не очень огорчила, — говорит она.

Если бы в ее голосе было немного жизни, это сошло бы за сарказм, но жизни в нем как в листе бумаги под кварцевой лампой. Я хмыкаю и смотрю на чистое небо уже как-то по-новому. Взглянуть на старое небо по-новому… Я прокручиваю эту фразу в голове несколько раз, и с каждым разом она мне нравится все больше. И я принимаю решение озвучить ее.

— Ты и дальше намерен угощать меня подобными сентенциями? — спрашивает она.

— Хорошо. Давай по-другому.

Я резко подаюсь вперед, облокачиваясь на столик и приближая свое лицо к ее лицу, так, что она отшатывается.

— А ты помнишь, — говорю я громким свистящим шепотом, — что я говорил тебе? Обманывать нехорошо, — и я откидываюсь на спинку стула, наблюдая за произведенным эффектом.

— Сволочь ты все-таки.

Я киваю:

— Отзывчивый мальчик в тысяче километров на холме.

Но она опять смотрит в сторону, потому что прискакала официантка с моим заказом.

— Вот, пожалуйста, горячий шоколад и лимонный пай, — девушка ставит принесенное на столик.

— Благодарю.

Официантка улыбается и снова упархивает. Я разворачиваю вилочку из салфетки, аккуратно отделяю ей кусочек пирога, отправляю его в рот, запиваю глотком шоколада и жмурюсь от удовольствия.

— Прекрасно. Учись, между прочим.

— У кого?

— Да вот хоть у нее, — я указываю вилочкой на официантку, которая сейчас болтает у стойки с барменом. — Приносит же. Иногда пироги, иногда радость.

И я неспешно принимаюсь есть пирог. Потом, когда на тарелке почти ничего не остается, я откладываю вилочку, отпиваю еще глоток и заявляю:

— Слушай, это не я тебя сюда позвал. Это ты меня сюда позвала. Тебе горы, мне конфеты.

— Я не знаю, — тихо говорит она. — Он умер…

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно!

— А кто кого подсадил?

— Ну… Он первый… попробовал…

— Тогда да, непонятно, — соглашаюсь я.

Снова молчим. Я отодвигаю пустую тарелку.

— Знаешь, у меня как-то случай был… Есть такая улица — Новая Басманная, знаешь? — никакой реакции. — Вот. Она идет по мосту, над какими-то там железнодорожными путями, ну, там, рельсы, провода, столбы всякие, понимаешь. И я как-то летом — солнышко там, жара, ну нормальное лето, короче, — шел через этот идиотский мост. В офис. Перешел уже почти, а тут ветер как дунет — и сдувает с меня кепку, и она не просто там куда-то летит — она летит в сторону путей и застревает на ближайшем столбе, прикинь. Ну, я так постоял, посмотрел, думаю — ну и хрен с ним, с плащом, и, короче, пошел в офис. Забрал там какую-то ерунду, возвращаюсь назад, смотрю — нет кепки. На столбе, то есть, нет. А под столбом есть. Спустился, поднял, отряхнул, в сумку ее спрятал и ушел…

— Что мне делать?

— А я-то тут при чем?

— Я думала, ты должен знать, — в ее голосе звучат слезы.

— Да? А я вот не знаю. Подожди, сейчас узнаем, — и я жестом подозвал официантку, ту самую.

— Да? Вы что-то еще хотели?

— Да, — киваю я и щурюсь на ее бейджик, — Юлия… Юлия, скажите, что ей делать? — и указываю на свою собеседницу.

Немая сцена. Официантка переводит взгляд с меня на нее и обратно.

— Не знаю, — тут у девушки сбивается программа и она выпаливает: — Но у нас специальное предложение… — и осекается.

Я начинаю смеяться, официантка хихикает, и даже Марину вдруг прорывает — она заходится немного истеричным смехом сквозь брызнувшие из глаз слезы.

— Спасибо, Юля, — говорю я, — вы лучше нам принесите две чашки капуччино и два этих… как их… мать их… пая. И посчитайте все, пожалуйста.

— Хорошо, — кивает она и исчезает.

— Видала, — спрашиваю я Марину. — Учись, истинно тебе говорю. И, если вернуться к нашим баранам, придется вспомнить то, что я тебе давеча сказал, — и я указываю пальцем на небо, — пора смотреть туда по-новому.

Ну что же. Теперь те, кто выжил, могут вернуться к старому доброму надувательству. К своим склянкам. К своим пробиркам. К своим конвертикам. И, конечно же, к своим книжкам с верными инструкциями — с единственно верными инструкциями, конечно же, — с инструкциями, как выйти на ту сторону и уцелеть. Кому интересно, что эти инструкции бесполезны и что это только что было доказано?

— Девушки, пожалуйста, в следующий раз постарайтесь согласовать свои задания. А то мне пришлось побывать в двух местах одновременно — а это дополнительные энергозатраты, и я бы хотел, чтобы вы показали мне того, кто их мне компенсирует. Учтите, в следующий такой раз я просто вернусь вдвоем и хором потребую двойных премиальных.