Кудеяров стан

Северяне, с оружием в руках стоящие на стене, ждали, что вот-вот запылают хижины. Так и бывало всякий раз: враг, обозленный, что не удалось врасплох захватить городище, всегда разрушал и жег селище.

Но прошла ночь, давно догорели соломенные скирды, а не пылали жилища за рвом. Забеспокоились старики - к худу.

Заутро увидели северяне - как пришел недруг, так и стоит станом на селище. Значит, не потерял надежды одолеть лесную крепость, полонить детей и женщин.

Никогда городище не было так надежно укреплено, как сейчас: ров углублен и расчищен, все склоны мыса старательно сглажены, на них ни бугорка, ни кустика; кроме крепкой стены, перед валом и вокруг всего городища тянулся высокий частокол из толстых дубовых кряжей; на стене и на частоколе у самого верха подвешены тяжелые бревна. Подойди враг, поставь лестницы - и на головы нападающих полетит смертельный груз.

На помосте стены кучки камней, глиняных ядер, заготовлена смола, есть немало стрел, легких метательных копий, достаточно запасено пищи и людям и животным, тайный ход к подземному колодцу спасет от жажды.

Но мало защитников. Северяне знали: на высокой стене да за частоколом один воин стоил десятерых в открытом поле внизу. И не одолеть бы городищенцев даже многолюдной кочевничьей орде.

Но на этот раз у стены стояло приднепровское войско, умудренное военным опытом, не раз воевавшее крепкие города византийского Причерноморья. И не жгли, не разрушали селища незваные гости, остались перед городищам. Не к добру!

Утром на сторожевом кургане северяне заметили двух всадников, хорошо видных в розоватых лучах раннего солнца. Показались, помахали надетыми на копья шапками. Их угнали, обрадовались. Это были дозорные с третьего, давнего кургана, что километрах в двенадцати от городища.

Вчера они первые увидели врага, зажгли сигнальный огонь и, преследуемые днепровскими конниками, умчались не к городищу, а прочь, в сторону, пытаясь отвести, задержать налетчиков.

Теперь они прискакали на курган узнать, цело ли родное гнездо, получить указания, что им делать?

Всадникам условленными знаками показали: скакать вдогонку за северянским войском, предупредить о грозной опасности, нависшей над родными городищами, над женами и детьми северянскими, вернуть воинов-защитников. Удальцы в ответ помахали ещё раз на прощание пиками и ускакали прочь на юг.

Легче стало на сердце у каждого защитника старого лесного городища. Только бы успели гонцы догнать северянскую рать. А там… не дадут свои в обиду.

И стали северяне считать дни, высчитывать, когда смогут догнать гонцы ушедших в поход воинов, когда появятся на горизонте северянские копья.

ГЛАВА ХХIII. НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ

Не ушел враг. Как в своём селе, расположился в северянских жилищах, пищу варит в северянских печах и сосудах, северянским зерном кормит коней. Не раз непрошеные гости подъезжали ко рву, советовали открыть вороту, увещевали, пугали, обещали жизнь за покорность, смерть за непослушание.

С высокого вала видела Заряна, как на площади между селищем и рвом враги конями стаскивали сотни бревен, как рубили, пилили, как вязали высокие четырехугольные башни. Работали в полусотне шагов от стены, загородившись от северянских стрел и ядер крепкими плетнями.

Другие в это время землей наполняли большие, только что сплетенные ивовые корзины, несли их двумя бесконечными вереницами и сыпали землю в ров.

Во рву быстро росли насыпи… Пройдет ещё несколько дней, и к стене будут проложены два широких подхода.

На четвертые сутки дозорный со стены снова заметил всадников на горизонте. С надеждой глядели северяне на приближающиеся конные фигуры… Но недолго жила надежда. Зоркие глаза подростков скоро различили чужие бранные одежды, чужие щиты и шлемы.

Через час загудел вражий лагерь: днепровцы встречали своих.

Ещё сумеречнее стало в старом кремле. Вскоре близко от стены перед вражьими плетнями показалось несколько воинов. Один, видимо предводитель, вышел вперед и, обращаясь к непокорному городищу, высоко, властно поднял руку.

«Северяне! На что надеетесь? На своих? На помощь? Далеко ушли ваши, к самому морю. Думаете, гонцы ваши их вернут? Смотрите!»

Стоящие сзади вождя воины расступились, и северяне увидели связанного человека. Он был окровавлен и едва держался на ногах, поддерживаемый сзади воинами. На голове грязная, тоже окровавленная тряпица, лицо мертвенно-бледное, глаза закрыты.

«Узнали? - кричит снова вождь. - Ваш гонец. Не ждите помощи».

Да, северяне узнали одного из своих посланцев. Видно, в пути напоролись гонцы на отставший приднепровский отряд.

Молчали северяне. Заряна видела, что тяжело раздумывают старики.

«Они одного только захватили, другой ушел, догонит наших, - заговорила она, - а то бы непременно и другого показали… или голову его окровавленную…» - говорит, а сама не уверена, у самой тяжко сжимается сердце.

Решено было не покоряться до конца.

Ночь пришла темная и тревожная. Темноте рады были северяне.