Кухня

Хаген. Не падай больше. (Смотрит на дракона, в спине которого торчит нож.) Знаешь что, парень. Я тебя не люблю. Я это как-то сразу почувствовал. Вывести из замка тебя не могу, но будешь безобразничать – сброшу со стены. Понимаешь?

Новенький. Понимаю – причина и следствие. Если имеет место явление А, следует явление Б. Логика это вообще отличная штука. При таком диагнозе, какой у меня, это единственное спасение.

Хаген. Что за диагноз?

Новенький. «Aeternitas vulgaris» – «Вечность обыкновенная». Глупое заболевание.

Повар Х.Ц. Так ты че, заразный?

Новенький. Вы не бойтесь, конкретно вам моя болезнь не угрожает.

Мама Валя. Тут у нас пищеблок. Давай, Карлыч, проводи больного.

Хаген. Успокойся.

Мама Валя. Что значит, успокойся? (Хаген смотрит на повариху.) Все, успокоилась. (И успокоилась.)

Хаген. Какие симптомы?

Новенький. Помню все – но с оговорками. Лиц не помню, года не помню, слова – отдельные только. Еще события не помню и людей. Но учусь хорошо. С каждым днем все лучше. Вспоминаю много. Вас вспомнил.

Хаген. Мы были знакомы?

Новенький. Я вспоминаю. Но чем больше я вспоминаю, тем…

Хаген. Тем что?

Новенький. Тем ничего. Вы симпатичные. Давайте я вам буду помогать. (Подскакивает к Повару Г.Ц.) Вы это для кого режете?

Повар Г.Ц. Для утки.

Новенький. А утке это нужно?

Повар Г.Ц. Этой утке уже ничего не нужно.

Новенький. Зачем же вы тогда режете? Давайте я вместо вас буду резать. Я во время болезни привык делать бесполезные вещи.

Повар Г.Ц. Ты лучше, дружок, кому-нибудь другому помоги.

Новенький. Нет, давайте я вам помогу. А вы сядьте, погорюйте. У вас же горе.

Повар Х.Ц (пихает локтем в бок коллегу). Че у тебя за горе, признавайся?

Повар Г.Ц (бодро). Какое горе? Нету у меня горя. (Увидев приближающегося Новенького, меняется в лице, дрожит.) Уйди. Уйди. Лучше уйди. (Трясется, роняет посуду

).

Входит Гюнтер. С любопытством разглядывает эту сцену.

Гюнтер (Хагену). Интересные, у тебя дела творятся на кухне.

Хаген (Гюнтеру). Все благодаря тебе.

Гюнтер. А я тут при чем? Ты же кухней командуешь.

Хаген. А я ей еще командую?

Гюнтер. Конечно. (Играя на опережение.) Ты еще что-то хочешь спросить?

Хаген. Я хочу тебя спросить. Но не здесь.

Гюнтер (раздражаясь). Четче формулируй мысль. Ты хочешь спросить не здесь, или ты хочешь, чтобы я ответил не здесь?

Хаген. Я хотел, чтобы мы поговорили об этом не при них.

Гюнтер. К чему такие церемонии?

Хаген. Хорошо, Гюнтер, давай без церемоний. Если я начальник твоей кухни, я имею право знать – что происходит? Какая-то свадьба. Ящерица. Какой-то дурачок. А этот кадр? Артист! Объясни мне – почему этот полуфабрикат взял над тобой такую власть? Над тобой. Гюнтер, над тобой! Над моим солнцем! Что он тут делает?

Гюнтер. Представляешь, какое совпадение – а я как раз пришел, чтобы все рассказать. (Оглядывает присутствующих.) Господа, у меня сегодня необычный день. Этот человек мой старый друг. (Показывает на Новенького.)

Все уважительно смотрят.

Гюнтер. Мы с вами ровесники. Десять-двадцать лет разницы – это чепуха. Мы уже старые. Поэтому, я думаю, вы мне поверите… очень хочется справедливости.

Медянкина (сестре, шепотом). Чем он завтракал?

Медянкина младшая (тоже шепотом). Яйцо всмятку.

Медянкина. Понятно.

Сестры Медянкины складывают ручки на животиках и, со светлыми улыбками, слушают Гюнтера дальше.

Гюнтер (он слышал). Я не врач, чтобы лечить мир. Я больной. Но, если я не могу докричаться до врачей, что остается делать?

На кухню, с пистолетом в руке, врывается Плотный.

Плотный. Господа, это безобразие. Ложитесь на пол.

Новенький и некоторые кухонные люди падают на пол. Гюнтер и близкие к нему люди стоят. Уборщица, воспользовавшись суматохой, исчезает из кухни, толкнув в дверях семенящую вслед за Плотным Татьяну Рудольфовну.

Татьяна Рудольфовна (убегающей Уборщице). А ты куда? Стой!

Уборщица, не обращая внимания на крики, скрывается.

Плотный (Гюнтеру). На пол.