Кукла Яся (СИ)

В последний раз я целовалась очень давно. Может, оттого испытываю жуткую неловкость, ведь сперва кажется, что я совершенно разучилась это делать. Однако, это только кажется. Та самая физика, о которой говорил Кирилл, делает своё дело, и всё происходит как должно. Страшно лишь оттого, что по началу он, обалдевший и явно в очередной раз шокированный моей смелостью, не спешит реагировать на мой поступок.

Проходит секунда за секундой, а это по-прежнему игра в одни ворота.

Нет, пожалуйста. Не отвергай.

Задыхаясь от отчаяния, крепко обнимаю его за шею. Прижимаюсь своим телом к напряжённого торсу и целую так страстно-горячо как могу. Все свои чувства в этот сумасшедший поцелуй вкладываю и да, всё ещё плачу, всерьёз опасаясь того, что этот самый поцелуй станет для нас первым и последним.

Зажмуриваюсь до мерцающих точек.

В висках стучит.

Лёгкие не в состоянии вентилировать воздух.

Сердце, грохочущее в груди, захлёбывается кровью.

Почти умираю.

И внезапно воскресаю, когда руки Дымницкого с силой сжимают мою талию.

Пусть говорит мне что угодно. Разница в возрасте, взглядах на жизнь, мировоззрении, что-то там ещё… Отрицать тот факт, что между нами есть нечто большее, чем ненависть, по меньшей мере, глупо. Точно не сейчас, когда его губы, наконец, жадно терзают мои в ответ. Напористо, сердито.

Злится? Хорошо. Пускай. Я всё приму, но потом. Позже.

Его ладони забираются под свитер. Хаотично двигаются под ним. Исследуют. Гладят мой живот, спину, лопатки.

Крутанувшись, меняемся местами.

Шумно выдыхаю Кириллу в рот, когда зажимает у столешницы, позволяя физически ощутить, как сильно он меня хочет.

В голове звенящая пустота.

В ушах шумит.

В груди порхают и бьются крыльями взбудораженные бешеные бабочки.

Язык к языку.

Дыхание окончательно сбивается.

Беспомощно цепляюсь за широкие плечи.

Рывок — и вот моя пятая точка оказывается на гладкой поверхности.

Не отпускать. Главное не отпускать его. Не позволять анализировать происходящее, ведь если начнёт, то всё — труба.

Целую. Целую. Целую.

Пылко, чувственно, самозабвенно. (Последнее слово я увидела в словаре Володи Даля, кореша Паровозова).

Как я мечтала об этом поцелуе! Бывало, даже фантазировала.

Глупо, знаю. Учитывая то, как Дымницкий со мной обращался. Но разве можно противостоять тому, чего желает душа и сердце? Если не получилось сблизиться по-другому, то пусть хоть так…

Разорвав контакт на свой страх и риск, жертвенно подставляю шею, возжелав немедленно почувствовать там его губы.

— Ммм… — то ли мычу, то ли стону, ощутив их, наконец, на своей коже.

Эта моя реакция заводит его и распаляет.

Целует агрессивнее. Прикусывает. Зализывает.

— Ещё.

Прошу. Почти умоляю.

Скребу ногтями его затылок. Бесстыдно подаюсь навстречу. Остро реагирую на каждое его прикосновение.

Оставляет засос, и я покрываюсь мурашками.

Что-то шепчу задушенно.

Дрожа, прикрываю мокрые от слёз веки.

Как же это, чёрт возьми, приятно. Как будоражит.

Мои ноги обнимают его бёдра.

Его пальцы считают мои рёбра под свитером. Свитер мешает. Поэтому уже в следующую секунду без сожаления отправляется куда-то на пол..

Замираем.

Вдох-выдох.

Мутный расфокусированный взгляд напротив. Горящие похотью глаза блестят в полумраке.

Я всё-таки победила…

Наши губы снова встречаются.

Жаждущие. Солёные. Воспалённые.

Ласкают. Дают. Принимают.

Нежно-грубо. Напористо и мягко. Головокружительно быстро и волнующе медленно.

Кирилл трогает грудь, покрытую тонким чёрным кружевом.

Выдыхает мне в рот. Шумно и отрывисто.

Повторяет это действие ещё раз.

Матерится.

Спускает бретели лифа по плечам вниз, задевая кожу подушечками пальцев.

В оглушительной тишине щёлкает застежка на спине и… В тот самый момент, когда его ладонь нетерпеливо сжимает обнажённое полушарие, вызывая во мне целый фейерверк эмоций, происходит это — хлопает входная дверь.

Хуже финала не придумать.

Из коридора доносятся голоса парней, а мы с Кириллом, неадекватные и заторможенные, всё ещё, не моргая, растерянно смотрим друг на друга.

Осознание произошедшего приходит к нему не сразу, а когда приходит, он моментально меняется в лице.

Там Error 404 сейчас. Явный сбой системы.

Отходит. Поднимает мой свитер, быстро протягивает мне.

Успеваю влезть в него прежде, чем загорается слепяще яркий свет.

— Бля, мамонта сожрал бы, — Череп заходит на кухню, но у холодильника замирает с протянутой рукой. — О, а чё вы тут в темноте делаете? — удивлённо произносит.

Молча приглаживаю волосы, пока он изучает детали.

Обращает внимание и на рюкзак, и на фотку.

— Есть там чё похавать? — Клим тоже здесь.

Замечаю, что Череп таращится мне под ноги и делает какое-то странное, дёрганое движение бровями.

Опускаю взгляд вниз.

— Кхм… — покашливает Даня в кулак.

Ё-моё.

Скулы пылают, но я, как ни в чём не бывало, наклоняюсь и подхватываю с пола свой лифчик.

— Ясь, а чё эт…

— Выпал чё, — огрызаюсь, засовывая его в карман рюкзака.

К счастью, офигевший Череп переключается на Дымницкого, надеясь услышать объяснение от него.