Кукла.Собственность бандита

Я хотела разозлиться на Сергея, но вместо привычного и необходимого мне гнева ощутила такую опустошенность и скорбь, что впервые после той кровавой ночи, разделившей мою жизнь на «до» и «после», ударилась в истерику.

— Все хорошо, Тина… Поплачь, в этом нет ничего плохого. Скорбя о ком-то, ты не становишься слабее. — Шептал мне на ухо брат, поглаживая меня по вздрагивающей от плача спине. — Поплачь сегодня, чтобы в будущем плакали твои враги. Ты не можешь оставить все на полпути.

— Я так виновата! — Заревела я в голос, уже не в силах держать свои эмоции. — Все из-за меня! Джеймс…

— Тсс… Все хорошо. Отпусти это, вот увидишь, как тебе станет легче. Поплачь, а потом мы вернемся и покажем Тимуру Висхожеву, что бывает с теми, кто творит подобное с нашими близкими.

24 глава

— Эй? — Кровать прогнулась, и теплая ладонь коснулась обнаженного участка моей спины. — Ты в порядке?

В ответ я лишь сильнее вжалась в подушку, все еще находясь в полном раздрае чувств.

После моей истерики Сережа привез меня обратно к дому, решив вернуться за своей машиной позже.

Желая остаться незамеченной, я мышкой проскользнула в свою комнату и, приняв прохладный душ, забралась в постель. Хотелось подумать и решить, что делать дальше.

Брат был прав, я не могла позволить жертве Джеймса стать напрасной.

Не знаю, что на меня нашло, когда я решила заплатить Арману, выбросив его из игры. Я просто не хотела новых жертв. Не хотела быть виновной в смерти очередного друга.

Хоть Арман и раздражал меня большую часть времени, но он не был мне чужим человеком и я не хотела его гибели.

Что-то изменилось внутри меня. Я перестала быть безразличной к окружающим меня людям.

— Нет. Я не в порядке, — прохрипела я. — Я чувствую, Хайсам. Понимаешь? А чувствовать что-либо — это агония.

— Нет ничего плохого в эмоциях, Куколка. — Обхватив мои плечи, он начал плавно их разминать, массируя напряженные мышцы. — Вот увидиш, все наладится.

— Мне кажется, я никогда не начну жить, = поделилась я с ним своими сокровенными мыслями. — Я все время откладываю, говоря себе, что начну новую жизнь, как только прикончу Висхожева. Я потратила десять лет, взращивая в себе эту ненависть и живя ею. Что, если я не умею по-другому?

— Я тебя научу. — Мягкий поцелуй в затылок, заставивший табун мурашек расползтись по телу. — Мы будем учиться вместе.

— Жалеешь, что пошел у меня на поводу? — Оборачиваясь к нему, спросила я.

— А у меня был выбор? — Спросил Хайсам, вопросительно приподняв брови. — Ты давно взяла меня в плен.

Я посмотрела на него, расслабленно сидящего рядом. Неужели этот мужчина действительно полностью мой? Хотела ли я этого?

Привстав, я поцеловала его, кусая за нижнюю губу. Мне хотелось заменить скорбь чем-то другим.

— Заставь меня забыть! — Потребовала я, на мгновение прерывая поцелуй.

Хайсам не разочаровал меня, мигом устраиваясь между моих ног и уже сам начиная целовать меня. Она навис надо мной, отгораживая от всего окружающего мира и действительно заставляя забыть обо всем на свете, кроме него самого.

Язык моего мужчины скользнул в мой рот, от чего я страстно застонала, наслаждаясь его вкусом и лаской. Обхватила его за плечи, прижимаясь к нему своей напряженной от желания грудью.

Я вела себя словно оголодавшая кошка, страстно отвечая на его поцелуй и нетерпеливо ерзая под своим Хищником.

Хайсам зачем-то притормозил, начав покусывать мои губы и успокаивающе поглаживать меня по животу.

После душа на мне были лишь трусики с топом, под который и пробрались его руки.

— Ты не представляешь, что делаешь со мной, Куколка… — Шептал он мне в рот, вновь углубляя поцелуй.

В ответ я лишь в очередной раз простонала и, запустив руки под его футболку, провела ногтями по его крепкой напряженной спине.

Отвечая на мою дерзость, рука Хайсама скользнула в мои трусики, жестко щипая меня за набухший от желания клитор. Я чуть не задохнулась от ощущений, вызванных этим грубым и в то же время дарящим болезненное удовольствие движением его пальцев.

Его рука чуть ли не хлюпала у меня между ног, скользя по моей влажной плоти, в то время как его рот, оторвавшись от моих губ, вобрал сосок прямо поверх топа.

Он скользнул в меня двумя пальцами, сначала просто лаская, а потом неожиданно начиная грубо трахать, буквально нанизывая меня на свои согнутые пальцы, от чего я взвизгнула. Но наглец, не обратив на это внимания, лишь отвел мою ногу свободной рукой, шире раскрывая для себя.

— Сначала кончишь так, — прохрипел он, приказывая, а не спрашивая.

В голове стучало, мысли бегали, и все, на чем я могла сосредоточиться — болезненное удовольствие между ног. При каждом толчке его пальцы задевали какую-то точку в моем теле, от чего я буквально дрожала, с нетерпением ожидая следующего вторжения. В конце концов, не выдержав, я начала приподнимать бедра навстречу его толчкам, пытаясь усилить давление на это пульсирующее местечко, которого он, словно нарочно, избегал.