Кукла затворника

– Я тут загуглил, существуют люди, что собирают дорожные конусы или чехлы от зонтиков. Не сами зонтики – чехлы! Антикварную куклу ты хотя бы продать можешь, если припрет. И задорого. А кому конус нужен? Такому же чудаку, как ты, но вас в мире, от силы, десяток.

– Тебе не кажется, что мужчины-плангологи – геи?

– Не обязательно.

– Латентные точно.

– Вот не согласен.

– Обоснуй.

– Не все модельеры нетрадиционной ориентации. Как и танцовщики. Или даже травести-артисты. Знаю одного такого. Выступает под псевдонимом «Мурочка». Женат, имеет двоих детей. Тем мужикам, что к нему пристают после выступления, ломает пальцы. Говорит, мечтал играть Гамлета, не получилось, а бабки зарабатывать надо, так почему бы не перевоплотиться в Мурочку.

– Он артист, это другое. А когда мужик в куклы играет…

– К чему ведешь?

– Любовника Иванова надо искать. Среди ему подобных.

– Еще одна версия? Хорошо, рассмотрим и ее. Но я склоняюсь к тому, что Иванов был асексуальным, и его ничего, кроме кукол, не интересовало.

– Его, возможно. Но того, кто мог к нему прибиться?

– Ой, не нравится мне это дело, – вздохнул Добронравов.

Как и Василию. Но он оставил свое мнение при себе. Работа только началась. Загадывать рано.

Глава 6

Люда провела три часа в СПА. На работе ей подарили сертификат, и она решила воспользоваться им незамедлительно. Доехала до салона на метро, тут же упала на кушетку массажиста, вздремнула, пока он ее мял, потом посидела в хамаме, поплавала в бассейне, выпила фужер шампанского и обратно уже вернулась на такси, потому что размякла.

Едва в дом зашла, услышала звонок в дверь. Открыла ее и увидела на пороге Ирусика. Соседка переоделась, сменила макияж и очки. Сказав «Привет еще раз!», она бесцеремонно ввалилась в квартиру.

– Ты за солью или за спичками? – спросила Люда.

– Отметить твою днюху и помянуть соседа. Первую чарку за здравие выпьем, вторую за упокой.

– Я ни за то, ни за другое не буду. Вчерашнего хватило.

– Мы по чуть-чуть, – и достала из котомки, естественно, яркой, расшитой бусинами, половина из которых опали, бутылку вина. Люда глянула на этикетку и скривилась. Кагор. Она терпеть не могла сладкое вино. А это еще и дешевое.

– Давай, я открою свое, – предложила Люда. Она вспомнила, что ей один из клиентов преподнес бутылку «Саперави», привезенного из Тбилиси. – Как-никак моя днюха.

Та не стала возражать.

Через десять минут женщины сидели в гостиной за низким столиком, на который Люда поставила вино, фужеры, тарелку с виноградом и пиалу с ореховым ассорти. Больше съестного в доме не было. Нет, в морозилке имелись кальмары, грудка индейки, белые грибы и много еще чего, но Люда покупала все это, чтобы приготовить салаты на свой день рождения. Поняв, что сорвалась поездка в Венгрию, она рассчитывала на двух других мушкетеров, но и они ее продинамили. Вчера, обливаясь пьяными слезами, она ругала себя за то, что не купила билет до Будапешта и не улетела туда одна. Она в отпуске, деньги на бюджетную поездку найдутся, так что же она?..

Но сегодня Люда поняла: все, что ни делается – к лучшему. Если бы она улетела в Будапешт, то там так же, как и дома, изнывала бы от одиночества, пила и плакала, но не познакомилась бы с Василием Барановским, мужчиной, крайне ее заинтересовавшим.

Если бы Люда верила в любовь с первого взгляда, то решила бы, что это она.

– О чем размечталась? – обратилась к ней Ирусик. Она уже держала фужер в руке и приготовилась чокаться.

– Да так…

– Давай, Люся, за тебя. Счастья женского тебе желаю. И богатырского здоровья.

– Спасибо, Ирусик. Тебе того же.

Они чокнулись и пригубили вино. Люда решила сделать всего два глотка. За здравие и за упокой, как договаривались.

– Хорошая у тебя квартира, не налюбуюсь, – проговорила Ирусик, взяв в свою морщинистую лапку гроздь винограда. – Уютная, теплая, удобная. Настоящее гнездышко.

– Вила его столько лет.

– Не представляешь, наверное, что его еще кто-то займет? Поэтому и не живешь ни с кем? Я тебя с разным парнями видела, все очень даже приличные, но ты одна.

Люда не стала это комментировать. Постороннему человеку душу изливать не хотелось, а отшучиваться было лень. Молчала и ждала, когда начнется проповедь, но Ирусик удивила:

– Правильно делаешь, что никого не пускаешь. И я сейчас не о квартире, о сердце. Свобода – прекрасна.

– Поэтому ты ее и выбрала?

– Ой, если бы, – отмахнулась Ирусик и допила свое вино. Люда, забыв о зароке, сделала то же. – Я в двадцать один замуж вышла. Потому что так было нужно. Возраст по тем временам критический: уже пора, а не за кого. Я худая, из неблагополучной семьи. За первого посватавшегося выскочила. Не оставаться же старой девой. Супруг хорошим был, непьющим, работящим. Но без вести пропал. Возвращался с вахты с получкой и премиальными. Тогда-то и сгинул. Осталась я одна с сыном.

– У тебя есть ребенок?