Кукловод (СИ)

Так, для начала не мешало бы и самому, кстати, успокоиться. И попробовать мыслить логически. По всему выходит, что Зиновий решил умертвить Оксану (слово-то какое — умертвить, подумал он), закопав ее живьем. Заманил девушку на кладбище и каким-то образом уложил в гроб. Наверное, усыпил или еще как-то отключил сознание несчастной, он же мастер в этом деле, дьявол его дери. После чего гроб, скорее всего, закопал. Уверенный, что на кладбище среди тысяч могил ее найдут еще нескоро. Вот только допустил маленькую оплошность, уложив с Оксаной рядом еще и ее сумочку, в которой находился сотовый.

Сейчас главный вопрос: где он закопал Оксану? Вряд ли на старом участке, где и без того мертвец на мертвеце, а свежий холмик будет выделяться на фоне ухоженных могил. Гораздо удобнее это сделать на новом участке. Хотя, подумал он, Зиновий, наверное, и не ставил перед собой задачи скрыть следы преступления навсегда. До этого — исключая разве что последний случай с Дроздовым — он, напротив, афишировал свои злодеяния.

Как бы там ни было, пока вариант с новым участком остается единственным, который еще выдерживает хоть какую-то критику. Собственно говоря, других вариантов и не было. Может, Леонченко что-то предложит, все ж таки следователь... Да где ж его носит, в конце-то концов!

Глава 26

Лопату он взял так у ничего и не понявшего сторожа. В это время на кладбище оставались только этот древний старик, запиравший ворота после семи вечера, и один древний охранник. Но тот как раз отправился проверять территорию.

— Отец, лопату верну, не беспокойся, — крикнул он открывшему рот ветерану, наверное, еще Второй мировой.

Где примерно находился новый участок, он знал. Туда и помчался, не чуя под собой ног.

Новый участок разрастался буквально на глазах. Это сколько же народу помирает в городе ежедневно?! Настоящий некрополь, город мертвых. Как-то он услышал выступление губернатора, так этот потомок аграриев хоть и косноязычно, но все-таки выразил озабоченность демографической проблемой региона. Призвал женщин рожать больше, а мужиков поспособствовать им в этом деле. Кстати, у самого-то была всего одна дочь, а у его заместителя — крупной, дородной тетки, также ратующей за «плодите и размножайтесь», и вовсе детей не было.

Впрочем, в данный момент Алексея этот вопрос мало интересовал. Он остановился посреди нового участка, переводя дыхание и оглядываясь. Холмики свежих могил высились, насколько хватало глаз. Какие-то уже обзавелись памятниками, а некоторые были увенчаны простенькими крестами. Под каким же из них лежит Оксана? Если вообще ее захоронение отмечено хоть чем-то.

Господи, да он просто не переживет, если с ней что-то случится... Нет, сначала он разберется с Зиновием, порвет его собственноручно, на мелкие кусочки, а потом уже только станет оплакивать любимую.

Подумал, что будет делать, если сейчас увидит братца. Побежит за ним, размахивая лопатой?

Клест достал сотовый, попробовал снова набрать номер Оксаны. Если она и впрямь где-то рядом, может быть, он сумеет к ней пробиться? Кто знает, вдруг ее севший аккумулятор немного подзарядился...

Длинные гудки, один за другим... Он собрался уже было отключаться, как вдруг гудки уступили место каким-то другим звукам. Это было что-то, больше похожее на шуршание фольги, чем на человеческий голос, но Алексею показалось, что он различает в этих звуках интонации своей любимой.

— Але, Оксана! Это я, Алексей, ответь, я тебя умоляю!..

В этот момент в трубке послышались гудки отбоя. В ярости Клест швырнул телефон на землю, и тот зарылся в вязкий глинозем. Обхватив голову руками, он уселся на ствол поваленного дерева. Что делать?! С каждой минутой у Оксаны все меньше воздуха. Господи, каково же ей там... Тут и нормальный человек рехнется, попав в такую западню. Если бы он мог поменяться с ней местами... Да, тогда-то уж у него точно не было бы шансов на спасение. Хотя... кто знает, на что была бы способна Оксана ради него! Он был уверен, что она по-настоящему любит, а любовь, как ни крути, способна творить чудеса. Но он в любом случае согласился бы отдать свою жизни ради нее.

То, что она дочь человека, изнасиловавшего его мать, если и засело в голове Алексея, то лишь в самом дальнем уголке сознания. В первую секунду, конечно же, это известие обрушилось на него словно удар дубины. Но, если пользоваться сталинской терминологией, которую они уже упоминали в разговоре с Леонченко, разве сын за отца в ответе? Да и, если честно, плевать он хотел на все эти условности. Он любит Оксану, а она любит его, и все остальное уже неважно.

Терзая себя подобного рода мыслями, он не заметил, как чья-то длинная на фоне почти уже зашедшего солнца тень приблизилась к нему сзади. Лишь только когда ладонь тихо коснулась его плеча, Клест вздрогнул от неожиданности. Он моментально вскочил, выставив перед собой лопату.

— Не пугайся, сынок, зла от меня ты не увидишь.