Макс всхлипнул и вытер слезы. Дверца клетки была открыта. Попугай по-прежнему лежал вверх лапками, но уже на столе, на шали, куда его переложил индиец.
– Совсем недавно умер, – повторил Деванш и слегка надавил указательным пальцем на зеленую грудку. – И не до конца. Сам почувствуй – сердце бьется.
Макс шмыгнул носом.
– В Индии я знал одного волнистого попугая. Большого артиста, – Деванш погладил Черушу по шейке. – Если на него наводили игрушечный пистолет и говорили «Бах!», он валился на бок и притворялся мертвым. Чтобы его оживить, нужно было хлопать в ладоши и кричать «Браво!».
– Вы шутите? – недоверчиво спросил Макс.
– Да ничуть. Твоему пернатому другу, видно, не понравилось сидеть взаперти. И он прикинулся мертвым, чтобы мы его вытащили. Сам видишь – сработало. Думаю, он не в первый раз такой трюк проделывает.
Деванш потрепал попугайчика за клюв.
– Оживай, Черуша. Мы очень спешим.
Глаза Черуши открылись, он встрепенулся и клюнул индийца в палец. Потом взлетел на клетку, и обрадованный Макс услышал знакомое:
– Гости! Гости! Разбойничьи рожи!
Испытания кнопок оказались непростым делом. Деванш снял тюрбан, закрыл дверь, на всякий случай отрезав Черуше бегство в коридор, и попытался поймать попугая лучом ПРЕВРАЩАТЕЛЯ. Однако в большой комнате шустрая птичка легко ускользала от преследователя. Она металась по гостиной, перелетая с телевизора на штору, с клетки на шкаф. «Развлекается», – бормотал Деванш, размахивая кнопкой. Пару раз экспериментаторы слепли от вспышек света, но когда к ним возвращалось зрение, они убеждались, что попугай опять спасся от превращения. Макс уже почти не сомневался, что кнопки действуют лишь на людей. Но тут Черуша присел на люстру прямо над головой Деванша, и индиец сразил его снизу.
Еще до того, как экспериментаторы вновь стали различать предметы, они по звону хрустальных подвесок догадались, что опыт удался. Превращенный Черуша с шумом рухнул с люстры на стол, по пути задев клювом голову Деванша.
– Может быть, он снова притворяется? – спросил Макс.
Они стояли у стола, рассматривая неподвижную птицу.
– Сердце не бьется, – Деванш потер ушибленную макушку. – И потом, посмотри, он совсем иначе выглядит. Будто игрушка. Отлично сделанная игрушка, очень похожая на живого попугая.
Они помолчали, осознавая, что произошло. ПРЕВРАЩАТЕЛЬ действовал.
– Теперь ты, – Деванш протянул Максу ОЖИВЛЯТЕЛЬ.
Дрожащей рукой Макс нажал кнопку и зажмурил глаза. Не только из-за вспышки – еще из-за страха. Вдруг Черуша не оживет.
Но ОЖИВЛЯТЕЛЬ тоже не подвел.
Для чистоты эксперимента его повторили трижды. Деванш приноровился и с каждым новым разом тратил на превращение Черуши меньше времени. Кнопки работали как швейцарские часы. Превращенный Черуша не подавал признаков жизни. Оживший бодро клевал просо и пил воду из плошки, которую радостно подставлял ему счастливый Макс.
– Пора двигаться дальше, – заметил Деванш, взглянув на часы. – Нужно только вернуть его в клетку и накрыть шалью.
Оказалось, что попугаю их план не нравится. Как они ни бились, засунуть Черушу в клетку не удавалось. Он верещал, вырывался, цеплялся за дверцу лапками и так махал крыльями, что потерял перо. Спасительная идея пришла к обоим одновременно. Деванш снова вооружился ПРЕВРАЩАТЕЛЕМ, и через минуту игрушечный попугай был надежно заперт в своем проволочном доме. Оставалось вернуть его к жизни. Макс нажал на кнопку со знаком «О» и увидел, что попугай взлетел на жердочку. Дело было сделано. Пора было прощаться.
– Прощай, Черуша! Ты очень нам помог.
Макс вздохнул и развернул шаль, чтобы накрыть клетку. Попугай закрыл глаза и упал замертво.
Макс огорчился.
– Если мы уйдем, он престанет притворяться?
Деванш не ответил.
– В клетке есть вода и корм. Он спокойно доживет до завтра, а там его заберут.
Деванш молчал.
Макс не выдержал, открыл клетку и перенес Черушу на стол.
В следующий миг попугайчик взлетел на плечо индийца и вцепился лапками в шарф. Любые попытки снять его оканчивались неудачей. Черуша героически держал оборону, отбиваясь клювом от тянущихся к нему рук.
Максу стало так смешно, что на какую-то секунду он совсем забыл о Кате. Смех оборвался, когда он поймал на себе странный взгляд Деванша.
– Я впервые вижу, как ты смеешься, – заметил индиец с грустью в голосе. – Знаешь, что мы сделаем? Мы возьмем этого артиста с собой. Он поедет у меня на плече, а ты понесешь клетку. Будем считать, что попугай – часть нашего фокуса. С новым его хозяином разберемся позже.
– Он улетит от нас на улице.
– Это вряд ли. Ты же видишь – мы очень ему нравимся. Он нам еще надоест.