Куколка

Та поняла, что пытается сказать Бэлль, но это явно пришлось ей не по нраву. Хозяйка магазина что-то пробормотала, закатила глаза и с гневным видом стала расхаживать туда-сюда. Но Бэлль стояла на своем и выглядела подавленной. В конце концов женщина успокоилась. Она направилась вглубь магазина, где стояли туфли, и вернулась с несколькими парами. Вся обувь была в отличном состоянии. Аккуратные черные ботинки на пуговицах идеально подошли Бэлль; они были на невысоком каблучке и смотрелись очень элегантно.

Следом хозяйка магазина достала легкое серое шерстяное платье. Лиф спереди застегивался на пуговицы, с одной стороны имелась аппликация из темно-серых цветов. Бэлль платье понравилось, потому что оно было теплым и подходило практически для любого случая. Она дала понять, что хочет его примерить. Хозяйка полезла в корзину, достала несколько нижних юбок, панталоны и рубашку и сунула их Бэлль, как будто говоря, что она может сама выбрать то, что хочет.

Спустя час Бэлль, ликуя, вышла из магазина в сером платье и новых ботинках. Белье, которое она выбрала, красный костюм, ее вечернее платье и туфли были завернуты в коричневую бумагу. Все вещи обошлись ей в двадцать пять франков, но она чувствовала вину перед хозяйкой магазина.

Дальше по улице Бэлль увидела магазин, где продавались перья, бусы, веера и цветы для шляп. Некоторое время она смотрела на витрину, напоминая себе, что по возвращении в Англию собирается стать шляпницей. Эти мысли придали ей решимости. Она не просто заработает достаточно денег, чтобы вернуться домой, но и отложит на черный день, чтобы вернуться домой с высоко поднятой головой.

Вместе с зубной щеткой и крошечной баночкой крема для лица Бэлль купила шляпку, украшенную черным мехом, — больше всего подходившую под ее пальто и похожую на ту, что она оставила в Марселе. Вчера без шляпки она казалась себе полуодетой.

Когда Бэлль вернулась, мадам Эррисон сидела в вестибюле.

— Нашли что-нибудь? — поинтересовалась она.

Бэлль так радовалась своим покупкам, что была счастлива ими похвастаться, и когда показывала свои приобретения хозяйке, чувствовала, что та подобрела. Мадам Эррисон приложила красный костюм к плечам Бэлль и улыбнулась.

— Этот цвет вам идет, — сказала она. — Мне кажется, он принесет вам удачу.

— Merci, madame[22], — поблагодарила Бэлль и была вознаграждена улыбкой, которая осветила лицо женщины, сделав ее на десять лет моложе.

Все, что Бэлль знала о работе в гостиницах, она почерпнула у одной из девушек в Новом Орлеане, которая уверяла, что жила так в Нью-Йорке несколько месяцев и заработала кучу денег. Но каким бы отличным ни был план, Бэлль очень пугала эта перспектива. Воображение рисовало ей, как жандармы заламывают ей руки за спину и сажают за решетку. В Париже явно были тысячи проституток, которые стояли на улице, работали в борделях и гостиницах. Бэлль хотелось познакомиться с кем-то из них, чтобы узнать, как все это происходит.

На второй день пребывания в Париже Бэлль купила карту и отправилась на разведку на Елисейские поля, предположив, что именно там расположены самые лучшие гостиницы. Некоторые оказались сомнительными на вид, от других она отмахнулась из-за бдительного швейцара, и Бэлль почувствовала, что никогда не сможет здесь реализовать свой план. Остальные гостиницы с виду казались опрятными, но, глядя на входящих и выходящих оттуда людей, Бэлль увидела, что их постояльцы — простые люди, а ей необходима была гостиница, где останавливаются богачи.

В конце концов она обратилась к портье с вопросом о гостиницах, сделав вид, что ищет номер для своей матери и тетушки. Тот протянул ей список из четырех гостиниц, потом добавил еще отель «Ритц» на Вандомской площади. И хмыкнул со словами:

— Vouz devez être très riche pour y rester.

Бэлль была практически уверена: он сказал, что нужно быть очень богатым, чтобы там остановиться, поэтому тут же почувствовала, что именно туда ей и нужно.

Вандомская площадь была большой и почти круглой, поскольку здания по углам стояли наискось и их двери выходили на площадь. Бэлль тут же поняла, что это особое место, поскольку красивые симметричные здания были, вероятно, лет на двести старше, чем дома на широких бульварах, где она прогуливалась, и высотой всего лишь в четыре этажа, а не в шесть, что казалось характерным для этого города. В центре мощеной площади стояла огромная бронзовая колонна, и когда, задрав голову, Бэлль размышляла о том, Наполеон ли стоит наверху, она услышала, как какой-то англичанин в сюртуке и цилиндре объяснял своей жене, что статуя вылита из сотен пушек, которые Наполеон захватил во время сражений. Пока Бэлль разглядывала статую, пара направилась в один из многочисленных ювелирных магазинов. Любому при взгляде на изделия, выставленные в витринах этих магазинов, было понятно, что они не для простых людей: сверкающие бриллиантовые ожерелья, кольца с огромными сапфирами и такие восхитительные рубины, что даже дух захватывало.