Куколка

Зато для рыжего декуриона интендантской службы, оккупировавшего «висяк» у стойки, такой проблемы не существовало. Военнослужащие, уходя в увольнение, имели полное право напиваться хоть до сизых «кракенов» – лишь бы на следующее утро они были в строю.

– Эй! Еще «Дядю Клавдия»!

Бармен запустил по стойке литровую кружку пива, темного и густого. Следом к декуриону заскользила стопка «Егерской крепкой». И завершила движение закуска – блюдце вяленой саранчи.

«Молодец! Чего зря брюхо набивать? От закуски градус падает…»

К счастью, никто не тревожил Лючано, приглашая за свой столик. Официант принес заказ, и Тарталья получил возможность спокойно утолить голод, не отвлекаясь на докучливых собеседников. Покончив с едой, он бросил взгляд на циферблат-татуировку – часы успели перестроиться на местное время. Если легат пунктуален, в чем мы не сомневаемся, до его появления остается минут семь.

– Эй! Повтори «Егеря»!

Ожидая, пока бармен нальет новую стопку, рыжий декурион обернулся. Взгляд его уперся прямиком в Лючано – и заворочался, заерзал, норовя вгрызться буравом. В маленьких, налитых кровью глазках интенданта не было ничего хорошего, или хотя бы привычного. Ни сочувствия, ни понимания, ни болезненного интереса.

Тупое пьяное раздражение.

И еще – злоба.

Декурион всем телом подался вперед, едва не свалившись с табурета. Он моргал, щурился, тщился что-то высмотреть в Борготте, мрачнея с каждой секундой.

– Братца встретил! – хохотнул подвыпивший нотариус.

Компания разразилась смехом, словно услышала остроумный анекдот. Декурион побагровел, резко обернулся к весельчакам – и, потеряв равновесие, шлепнулся-таки с антиграв-табурета на пол.

– P-pedicabo ego… vos et irrumabo!..

Нотариусы ржали табунком молодых жеребцов, рыжий детина неуклюже поднимался с пола, а Лючано, впервые сожалея, что знает помпилианский язык, понимал: сейчас кое-кому будет плохо. Земляки между собой как-нибудь разберутся, а инорасцу-семилибертусу в любом случае достанется. Надо делать ноги. Увы, декурион находился между ним и выходом. И бармен решит, что клиент норовит сбежать, не расплатившись…

Рыжий наконец встал. Зачем-то уставился на свою правую ладонь, плюнул туда и с натугой сжал кулачище: мосластый, волосатый, с тугими костяшками. Хмыкнув с удовлетворением, декурион качнулся вперед и без вступительной речи заехал шутнику в ухо. Нотариуса унесло под «Сонгвильд», словно надувную куклу.

Завизжала девочка.

Героически вскочил мальчик: защищать.

За банкетным столом подавились тостом.

– Ах, ты, десятинщик!

– Ты кого…

– Бармен! Вызовите патруль!

Кулак декуриона не спешил разжаться. Мосластая гиря с хрустом впечаталась в лицо второго нотариуса, который обозвал солдата «десятинщиком». Двое уцелевших повисли на драчуне и, спустя минуту, полную воплей и ругательств, завалили врага на пол. Кто-то упал сверху, бестолково молотя рыжего куда попало, кто-то скакал вокруг, норовя пнуть обидчика ногой. Декурион взревел сиреной гражданской обороны, стряхнул обузу и, не обращая внимания на пинки, вскочил – гораздо резвей, чем после первого падения.

– Бармен! Где патруль!

– У них занята линия!

– Вечно их не дозовешься…

Драка набирала обороты. Выбравшись из-под музыкального аппарата (от сотрясения тот заиграл «Астры для моей крошки»), шутник ухватил ближайший стул и разнес его в щепки об спину громилы. В ответ декурион молодецким ударом отправил шутника в нокаут. Секундой позже шустрый нотариус исхитрился засадить рыжему по гениталиям. Вояка с хрипом согнулся пополам, невнятно поминая «pedicabo» с «irrumabo» – и по хребту, по плечам, по голове скандалиста заходили части многострадального стула, подхваченные нотариусами.

– Не смей! – визжала девочка.

Мальчик делал вид, что желает участвовать.

Бармен терзал коммуникатор.

Банкет давал советы и пил здоровье пострадавших.

Лючано решил, что ждать легата он может и на улице. Раб-официант, как ни в чем не бывало, возник перед столиком. Получив сигнал с сенсора вызова, робот выполнял задание, не интересуясь остальным.

– Я хочу рассчитаться. Вот карточка.

– Да, господин.

Из кармана передника раб извлек портативный карт-ридер. Вставив карточку, он продемонстрировал сумму, дождался, пока клиент согласно кивнет, и произвел транзакцию.

– Спасибо, что зашли в «Requies curarum». Приходите еще.

«Ага, как захочу схлопотать по морде, так сразу…»

– Солдат! Смир-р-р-на!!!

За миг до команды декурион расшвырял противников и, косолапя, двинулся в сторону банкета. Но, услышав приказ, рефлекторно замер, даже руки по швам вытянул. Опомниться забияке не дали. По ступенькам вихрем слетел Тумидус, с умелой жестокостью завернул рыжему руку за спину, к затылку, ткнул мордой в стол.

– Не дергайся, солдат. Изувечу.

– Держите его! Мы сейчас… мы уже идем!..

Разгоряченные, избитые, злые, как голодные фаги, нотариусы решили воспользоваться моментом и от души наломать обездвиженному противнику. Легат искоса зыркнул на них – и герои быстро передумали. Кажется, дошло: если этот здоровяка скрутил, то их просто по стенкам размажет.