Куколка. Сделано из отходов. Умирать подано

– Вот, старина. Я предупреждал, что Фрейд до добра не доведет.

Рома застонал и прижал полотенце ко лбу.

– Сволочи, кто ж так работает? Мясники обдолбанные. Сначала надо документы спрашивать, а уж после… Мамочки, больно-то как.

– А ты что хотел? Резкое задержание называется.

– Мудозвонством это называется. Шурик усмехнулся, снял трубку и набрал номер.

– Здорово, брат Егоров. Узнал? Как поживает транспортный цех? Не маршируете? Напрасно. Рекомендую. Удивительно освежает. Слушай, братуха, прокинь-ка по вашим сводкам на всякий случай. Не было ли за последний месяц на трассе Москва – Питер каких-либо поломок пути? Какого-нибудь неестественного происхождения. У вас же это фиксируется?

Здесь, в области. На той трассе, где «Аврора» ползает. Да так, пока ничего конкретного… Но вдруг. Сейчас же террористы балуют, есть кое-какая информашка. Посмотри, будь другом. Перезвони сюда, о'кей? Телефон помнишь? Ну, давай, действуй.

Стрельцов повесил трубку и сочувственно покачал головой:

– Да, Рома, невезучий ты у нас какой-то. То ствол у очка забудешь, то лоб разобьешь.

– И не говори, Шур.

Беда приключилась с Ромой во время боевого дежурства. Граждане с поличным задержали квартирного ворюгу. Приволокли в отдел. Рома, работая по методу Фрейда, то есть используя психологический момент «кепка с ножками», дознался, что малый промышляет квартирками уже прилично. Живет в подвале, куда и таскает награбленное добро, как-то: телевизоры, микроволновки и прочие «Филипсы». Что-то, разумеется, сбывает, но кое-что складируется временно в подвале. Сам подвал закрыт на висячий замок, который отпирается любым гвоздем. Тут же задержанный изобразил схему местонахождения подвала и назвал адрес.

Со слов квартирника, там должны находиться два видеомагнитофона, музыкальный центр, компьютер и всякие аксессуары. Одержимый чувством справедливости Рома, не мешкая, выехал по указанному адресу с благородной целью изъять похищенное и вернуть его рыдающим потерпевшим, пока это похищенное не вернул кто-нибудь другой. Но тут-то Рому и подстерегла беда.

Дом, где находился нужный подвал, располагался на территории совершенно другого отдела. А накануне вечером заботливый дворник отвечающий за чистоту и санитарию, посетил свой участок с целью потравки крыс. Спустился и обнаружил склад импортной техники. И нет чтобы по-тихому воспользоваться счастливой находкой… Тоже ведомый чувством справедливости, он примчался в ближайший отдел милиции и настучал.

У местных ментов, в свою очередь, также обострилось и без того обостренное упомянутое чувство, и решили они устроить в подвале засаду с целью захвата злодея при попытке вынести ворованное. То, что это ворованное, и крысе понятно – компьютер смотрится в подвале как перископ – на бомбардировщике.

В засаду выбрали двух громил постовых, замаскированных под бомжей. Снабдили строгими инструкциями-полномочиями – «в виду опасности банды живым в плен никого не брать…»

В результате очнулся Рома в замкнутом пространстве, образованном четырьмя влажными, угнетающими своей мрачностью стенами, давящим на психику потолком и очень прохладным каменным полом. Проблески сознания возвращали беднягу к тому моменту, когда, одержимый радостным возбуждением, он спускался в подвал, шарил по стенам лучом фонарика, замечал цель и мягкой поступью рыси шел прямо к ней…

Дальнейшее вспомнить не удавалось, оно терялось где-то в самых дальних лабиринтах мозга.

Но, в принципе, было не больно. «Чик» – и темно. Казаки сработали на совесть. Больно было после, на выходе из лабиринта.

Вдобавок ко всему Рома оставил в куртке удостоверение, а поэтому, будучи вытащенным из камеры и усаженным на стул с привинченными к полу ножками, подвергся унизительному допросу по Фрейду. Спасла опять-таки психология. Рома раскололся сразу и не испытывал судьбу затертыми фразами типа «Погодите, мужики, давайте разберемся». Сначала признался, а потом постепенно, постепенно…

Местные очень огорчились.

Шурик склонился над листочком, разучивая текст строевой песни:

«Что-то дома мне не сидится, Что-то сохну я от тоски, А надо влюбиться, мальчишки, влюбиться, Пока на дворе золотые деньки…»

Минут через пять заучивание прервал телефонный звонок.

– Да? А, брат Егоров. Ну что? Погоди, пишу. Так, ага, это все? Даже дело возбуждено? «Глухарек»? Здоровски. Можно сказать, миленько. Ладно, старикан, я еще позвоню.

Шурик положил трубку и, сунув изгрызенную авторучку в рот, тихонько пропел:

– Что-то сохну я от тоски…

***

«Тихо, тихо, тихо. Не спешить. Главное, не спешить. Время дадено. Подумать. Думай, Гри-ха, думай. Закурить? Сейчас, сейчас. Так. Взвесим плюсы и минусы. Почему я? Ну да, объявление, сам давал. Хотел, правда, другого. Так, пропускаем, это уже несущественно.