Кукольник

Гай Октавиан Тумидус обернулся, буравя наглеца взглядом. «Скорее, скорее, хозяин!» – молил Лючано в ответ, шевеля губами и не произнося ни слова. Выждав сумасшедшую, сочащуюся ненавистью паузу, легат отвернулся. Пальцы его тронули биосенсоры-активаторы. Приборная панель ожила – но не сразу, как если бы была не уверена в собственной работоспособности.

Тускло засветились индикаторы. Подпрыгнули и вновь, будто от испуга, опали столбики неведомых Лючано диаграмм.

– Проклятье! У нас нет энергии!

Легат невероятным усилием воли вернул себе спокойный вид. И подвел итог, будто подписал завещание:

– Мы не можем взлететь.

Сквозь прозрачный колпак кабины было видно, как на рейде, отчаянно дымя, разворачивается громоздкое неуклюжее сооружение – явная гордость туземного кораблестроения. Стальной монстр походил на чудище, всплывшее из глубин ради спасения народа, которому оно оказывало покровительство. Морской еж-гигант, корабль щетинился иглами множества орудийных стволов самого разного калибра.

Сдвоенные, строенные, одиночные…

Стволы перхали огнем, окутываясь пороховым дымом. Долетало очередное «Бум!», над морем и степью противно выл снаряд, и возле десантно-штурмового бота расцветал рыже-серый куст – опадая комьями земли, сизым прахом возносясь в небеса.

А рядом готовился вырасти следующий.

«Почему боты не стреляют в ответ? Они могут сжечь этот плавучий сундук в считанные секунды! Надеются на защиту? Экономят боеприпасы? Или треклятые маландрины умотали в город, зачищать территорию – и отвечать некому?! Оставили по одному пилоту на бот, на всякий случай, а о стрелке не подумали?!»

«Не впадай в ступор, дружок. Не отвлекай себя ерундой. Какое тебе дело, почему боты не стреляют? Вам надо взлетать и убираться с этой планеты. Будь добр, взлетай и убирайся. Остальное – ерунда».

Ты как всегда прав, старина Гишер.

Вы с маэстро Карлом всегда рядом, всегда наготове.

Приятно сдохнуть в хорошей компании.

– …поле… слишком мощная атака!.. сожрало всю энергию…

Тумидус шипел от злости, стервенея, тыча пальцами в сенсоры в надежде отыскать энергорезерв – и всякий раз получая неутешительный результат. Должно быть, легат растерялся – впервые в жизни.

– У нас есть брамайни! Она – энергет! Толкач!

Легат уставился на Лючано, как на заговоривший пень. Спустя миг перевел взгляд на Сунгхари. Та потупилась:

– Нет, хозяин. У меня не хватит сил. Так, – она провела рукой в горизонтальной плоскости, – я, наверное, смогу. А в космос – нет. Я слишком мало страдала.

– Мало страдала?! – истерически хохотнул Тарталья.

– Да. Мы, брамайны, черпаем энергию в страданиях.

Теперь на женщину уставились оба: и Тумидус, и Лючано. Рабыня без слов поняла: мужчины требуют пояснений.

– Эволюция, хозяин. Мы хорошо умеем страдать. Очень хорошо. Холод, жара, сквозняк. Духота, дождь, засуха. Боль, голод… Мы страдаем от всего. Сильнее, чем другие. Много сильнее. Мы это хорошо умеем. Страдаем – и накапливаем энергию.

– Что-то я не замечал, чтобы ваш брат сильно страдал, – буркнул легат.

– Никто не замечает, хозяин. И не надо. Мы умеем страдать – и умеем терпеть. Брамайны очень выносливые. Я страдаю все время.

– И сейчас?

Вопрос вырвался одновременно у обоих.

– И сейчас, хозяин. Только мало. Не хватит, чтобы улететь на галеру.

– А если я тоже… сяду на весла?

Сунгхари разочаровала Лючано:

– Тебя будет мало.

Тумидус в ярости хватил кулаком по приборной панели.

– Постой! Ты говорила – голод, боль? А если боль будет сильной?

– Тогда, возможно, у меня хватит энергии для выхода на орбиту. Но…

Рвануло вплотную. «Вихрь» покачнулся.

– …но боль должна быть очень сильной, – со спокойствием каменной статуи продолжила Сунгхари. – Если, к примеру, отреза́ть мне пальцы… или жечь огнем…

Лючано передернуло. Брамайни сама предлагала пытать ее! Причем делала это с таким безразличием, словно сообщала прогноз погоды в захолустном мирке, скучном для всех, включая его жителей.

Тумидус поглядел на рабыню с интересом.

– Не надо резать! Не надо жечь! – выкрикнул Лючано, спеша вмешаться, прежде чем случится непоправимое. – Я умею! Без членовредительства. Хозяин, ты же помнишь! Меня учили!

– Помню, – кивнул легат. – Хорошо помню, сукин ты сын…

И, после минутных раздумий, скомандовал:

– Действуйте!

– Сунгхари, тебе будет больно. Очень больно. Ты готова?

– Как скажет хозяин.

Брамайни преданно уставилась на Тумидуса.

– Шевелитесь! Нам надо убираться отсюда.

И снова легат торопил рабов словами, имея возможность напрямую воспользоваться «клеймом». Ментальный приказ, и Лючано Борготта перестанет городить глупости, без промедления приступив к экзекуторскому делу. Почему легат командовал ими таким странным для помпилианца образом, Тарталья не знал.

Боялся, что психический нажим исказит палаческий талант раба?

Кто знает…

Всестихийник снова тряхнуло: ощутимей, чем в прошлый раз. Легат тронул крайний слева сенсор. На колени Сунгхари из открывшегося бокса выпал комплект энергобраслетов с подключенными к ним силовыми кабелями.

«Нам! – запоздало понял Лючано. – Он сказал – „нам“!»

«Да. А что?»