Кукольный загробный мир

Едва это случилось, как здание Ротонды чуть качнулось. Все актеры замерли. Риатта, играющая Хлим, испуганно уставилась на Авилекса — единственного зрителя постановки (если взять в скобки личность самого Кукловода). Потом начало твориться невообразимое: нарастающий в воздухе гул перешел в свирепый вой. Небо всколыхнулось какофонией звуков: казалось, все демоны, живущие в придуманных мифах, враз завыли своими голосами. Девчонки заткнули уши ладонями и зажмурились. Эльрамус, оказавшийся самым пугливым из мальчиков, убежал в подсобные помещения Ротонды, надеясь там спрятаться среди гардеробных комнат да вороха сценических костюмов. Но на лице Авилекса отчего-то заиграла блаженная улыбка, он восторженно закатил глаза, впадая в некое трансцендентное забвение…

И тут началось совсем уж невероятное. Винцела, Анфиона и Таурья одновременно закричали в три голоса, взяв фальшивый аккорд. Горизонт принялся вращаться перед глазами, точно все они находились на гигантской карусели. Вот мелькают свечи: Желтая, Фиолетовая, Розовая, Голубая, снова Желтая, снова Фиолетовая… Их пламя вдруг вытянулось и легло набок, как будто некий гигант с силой дул на все четыре свечи. Воздух загустел, очертания принялись размазываться. Единственная паническая мысль, пришедшая в голову оцепеневшему Ингустину, заключалась в том, что туман абстракций скоро поглотит их жизни…

* * *

Голос Авилекса зашипел и, если б не понимание о существующих помехах, он показался бы злобным:

— Посмотрел? Оценил? Теперь за дело. Видишь лежащую внизу шестеренку?

— Ну да, она сама, что ли, выскочила?

— Твоя задача поставить ее на место.

— Всего-то?

— Не торопись с выводами, это только кажется легко.

Мудрый звездочет, как всегда, оказался прав. Сама шестерня в диаметре была с локоть и по сути большой тяжести не представляла, но вот карабкаться с ней почти на вершину механизма… Ханниол подумал, раз у него получился интеллектуальный подвиг, почему бы не попробовать себя в физическом? Всяческих уступов на механизме имелось в изобилии: прикрученные кронштейны, торчащие штифты, горизонтально висящие цепи да хотя бы те же шестерни, оскалившиеся на мир своими заостренными зубьями.

И Хан осторожно принялся совершать восхождение, одной рукой держа ценную деталь, другой хватаясь за все возможное.

— Авилекс, я на месте! Поздравь меня!

— Поздравляю. Теперь просто вставь…

— Подожди, подожди. Тут у шестеренки с одной стороны синий ободок, с другой зеленый. Которой вставлять? Она и так, и так подходит.

Пришла невнятная по своей природе пауза, в течение которой ракушка чуть не выскользнула из уставших пальцев. Вот была б дополнительная миссия ко всем злоключениям!

— Ставь ТОЛЬКО зеленой стороной!! Не вздумай перепутать!

— Да понял я… чего кричать?

* * *

Сидя на уютном камне, Раюл дремал, погрузив голову в сплетение собственных пальцев. Иногда он даже видел короткие сны — вздорные и ничего для него не значащие. Розовое небо прогнулось над его головой уходящим в бесконечность полотном. Поначалу он даже не почувствовал вибрацию в кармане рубашки.

— Настал твой звездный час, — Авилекс говорил с несвойственным ему торжеством, даже тексты древних свитков он читал более будничным тоном. — Запомни: двигаться необходимо против часовой стрелки, это важно!

— Думаешь, сложно понять, что идти надо туда, куда смотрит конец Пружины? У меня бывает много глупых шуток, но это не оттого, что я сам глупый.

— Ага, — после симметричного звука «ага» у ракушки начался очередной приступ кашля, сопровождаемый реликтовыми шумами. — Умный значит, да?

— Я бы сказал так: умеренно-сообразительный. И давай уже закончим с этим побыстрей. Вот еще: хочу, чтобы к моему возвращению на поляну там в мою честь воздвигли мраморный памятник.

Ракушка озадаченно то ли крякнула, то ли квакнула. А далее голос звездочета:

— Конкретно этого обещать не могу, но я с радостью дарю тебе мечту о памятнике. Наслаждайся ей! — последние слова прозвучали с подчеркнутым пафосом.

Раюл схватился двумя руками за рычаг заводного механизма и поволок его по кольцевому монорельсу, к которому тот был прикреплен парой железных колесиков. Гигантская спираль Пружины последовала за рычагом, начиная медленно закручиваться. Сделав оборот на триста шестьдесят градусов, он вновь связался с Авилексом:

— Так! Круг пройден, но по-моему что-то слабовато она затянулась. Скажи, три или четыре оборота еще сделать? Как ска…

— Для полного завода пружины необходимо 99 кругов. Удачи!

— Сколько-сколько??

Вообще-то куклам неведома усталость, но они, разумеется, не всесильны. При излишних нагрузках у них начинает темнеть в глазах, а суставы рук и ног перестают подчиняться приказам из головы. Уже после пятнадцатого круга Раюл понял, что здесь совершенно некому оценить его героический труд, и решил отдохнуть.

Розовая свеча с однокрылым неподвижным пламенем все еще пыталась самостоятельно растормошить своим нежным светом безнадежно мертвое пространство скуки.

* * *