Кукольных дел мастер

– Заключенные? «Братья», «Малый Господь», «община»… Это секта! – горячо зашептал Бижан. – Выкупили списанную орбиталку, превратили в монастырь…

Слова трубача походили на истину.

– А почему братья носят комбезы в полосочку?

– Пепел и зола! – прервал их спор возглас гитариста. – Смотрите!

Двухметровый вудун с дубинкой вознамерился пуститься в пляс. Видимо, на радостях по поводу явления «неофитов». Тело чернокожего странным образом подергивалось. Казалось, вшитый под кожу разрядник без перерыва бил его током. Даже если дать поправку на фантастическую пластику вудунов – все равно гигант вызывал у невольных зрителей оторопь.

Лючано вспомнил ужимки Г'Ханги, танец ученика бокора, в котором застрял чужой Лоа, общую пляску в тюрьме на Китте…

Нет, не то!

Беднягу трясло, как в эпилептическом припадке. Дубинкой он вращал с немыслимой скоростью. Оружие превратилось в размытый темный круг. Чудилось, сейчас дубинка вырвется из пальцев и улетит бешеным пропеллером, калеча собравшихся. Левая, свободная рука извивалась змеей, словно кости в ней превратились в тряпки. Ноги выделывали замысловатые коленца. Гигант взлетал на метр от пола, зависал дольше, чем положено по закону тяготения, и мягко опускался.

Ухмылка сверкала белизной сахара.

Реакция аборигенов оказалась еще удивительней, чем «пляска» вудуна. Рефаимы упали на колени и запели гимн. Вела блондинка, остальные с воодушевлением подпевали. Разобрать слова Тарталья даже не пытался. И так ясно: религиозное песнопение «во славу» – чего? кого? Радость фанатиков озаряла лица. Она пугала больше, чем поведение чернокожего.

Что здесь происходит, черт возьми?!

Внезапно гигант застыл. Руки плетьми обвисли вдоль туловища. Лицо несчастного исказила гримаса – Королева Боль пришла по его душу. Но ухмылка никуда не делась. Дикое, нечеловеческое счастье плескалось в глазах вудуна.

– Сподобился! – хрипло вскричал он, падая на колени. – Иду ввысь! О, мой Лоа! Братья! Я жду вас на небесах!

– Аллай-а! Аллай-а! – откликнулся восторженный хор.

Гигант выгнулся в судороге. На миг он расслоился, превратясь в десяток прозрачных двойников-призраков. С явной неохотой призраки вновь слились воедино. Тело вудуна осело на пол бесформенной массой. Над ней продолжало маячить счастливое лицо безумца, запрокинутое к потолку. От зрелища Лючано едва не вывернуло наизнанку. Не в силах оторвать взгляд или зажмуриться, он продолжал смотреть.

А Заля стошнило на ближайшую клумбу.

В нос шибануло озоном. Кисель, ранее бывший телом, вспыхнул ослепительным фейерверком. Треск, шипение; по ветвям, цветам, листьям заскакали веселые искры. И вдруг все кончилось. На полу лежал целехонький комбинезон арестанта, пара стоптанных кроссовок, дубинка…

Вудун исчез.

IV

Незримая тень скользнула мимо, колыхнув воздух оранжереи – и исчезла, пройдя сквозь стену. Выход пенетратора из захваченного тела. Лючано уже видел это на «Горлице». Только полковник-артиллерист сгорел сразу, без жуткой прелюдии.

Рефаимы, как ни в чем не бывало, поднимались с колен.

– Добрый знак! – возвестила блондинка. – Вы явились, и брата Айомбу забрали ангелы. Теперь он с ними, и душа его поет. Мы рады, что вы сопутствуете нам в Шеоле. Пребывайте в покое, и ангелы вознесут вас. Верьте, братья! – и воздастся по вере вашей. Кстати, вы голодны?

Последнюю фразу девушка произнесла уже без всякого пафоса.

Неофиты переглянулись. Желания спорить с религиозными фанатиками-извращенцами не возникло ни у кого. Даже легат помалкивал.

– Вы голодны? – повторила блондинка.

– Да! – выпалил Лючано.

– Тогда советую вам набраться терпения. Время обеда настанет через два часа. А пока устраивайтесь.

Она обернулась к варвару, подпоясанному алым кушаком. Тот аж засветился от нетерпения – так ему хотелось кинуться к Тарталье.

«Бросьте меня голодным боро-оборо! – ахнул Добряк Гишер. – Это же Толстый Ува! Дружок, ты сидел с ним в Мей-Гиле. Вот уж приятная встреча…»

– Брат Ува выразил желание позаботиться о вас, – мило улыбнулась блондинка.

Контрапункт

Лючано Борготта по прозвищу Тарталья

(от пятидесяти до одиннадцати лет тому назад)

Один и тот же человек наслаждается 6-м концертом Штеймана для фагота с оркестром, а час спустя – дегенеративным комик-шоу «Загляни под юбку». Один и тот же человек рыдает, стоя в Кремерской галерее искусств у «Скорбной Регины», а назавтра точит слезы, листая очередной том похождений межпланетной страдалицы Анны-Марии Рудивокс.