Кукушка

Вояка взял одной рукой протянутый им свиток, а другой — кружку с пивом и принялся изучать документ. Карл Барба наклонился к Фрицу и шепнул ему на ухо, тот поспешно закивал, взял девочку за руку и увёл её наверх; среди царивших суеты и сутолоки их уход остался незамеченным. Поэт Йост с безразличным видом смотрел в окно, дудочник ван Хорн неприкрыто рассматривал солдат. Взгляд его синих глаз был безмятежен и глубок; вино в кружке перед ним оставалось нетронутым.

— Хм! — наконец изрёк усатый капитан и возвратил бумаги музыкантам. — Подписано герцогом... Сколько вас всего?

— Там всё написано, — попытался ему возразить дер Тойфель.

— Отвечать, когда я спрашиваю! — наливаясь кровью, гаркнул фанфарон, и сразу стало ясно: он неграмотный. Распознать печать наместника, даже подпись, — это одно, прочесть все сведения — совсем другое. Рейно посмотрел на Йоста, на ван Хорна и решил этим обстоятельством воспользоваться.

— Нас восемь, — объявил он, беззастенчиво приплюсовав к шести свою персону и ван Хорна.

Капитан пересчитал сидящих и нахмурился.

— Я вижу здесь девятерых, — сказал он. — Кто лишний?

Все переглянулись. Кукольник откашлялся, встал и одёрнул свою бархатную куртку.

— Я, — объявил он. — Я не музыкант, синьор солдат, но путешествую я с ними. Si. Меня зовут Каспар Арно, я доктор кукольных наук. Вот мой диплом.

— Parbleu! — удивлённо выругался капитан, попытавшись развернуть документ одной рукой и расплескав своё пиво. — Доктор кукольных наук? Что это значит? В жизни я не слышал большей чуши! Чем ты занимаешься?

— Я содержу театр марионеток. — Барба растопырил пальцы, пошевелил ими и пояснил: — Марионетка — это такая ниточная кукла, burattino telecomandato. Si.

— Ты один?

— Один. С помощником.

— А, тот мальчишка... — Капитан созерцал бумагу. — Ясно, Ну и выговор у тебя!

— Я из Сицилии.

— Ах вот оно что! Тогда ладно. — И он снова посмотрел на музыкантов. — Что вы делаете здесь?

— Странствуем, — ответил Тойфель.

— Бродяжим понемногу, — поддержал его скрипач Феликс.

— Ищем, где бы заработать, — подытожил Рейно Моргенштерн.

— Ну и какого чёрта вам здесь надо? — рассердился капитан. — На полсотни миль в округе нет мест, где можно заработать! Или надеетесь отсидеться тут и играть для прохожих? Ну так заработаете грош и сдохнете от голода. Не лучше ли завербоваться в армию? Сказать по правде, вам, ребята, повезло: проклятый Лейден в двух-трёх днях пути отсюда, и сейчас как раз идёт осада. Есть возможность отличиться, заодно добыть деньжат. А?

— Да мы вроде не бедствуем, — ответил Тойфель, — и воевать не особо рвёмся. Сами знаете — война, там ведь и убить могут.

— Вот как? — насупился капитан. — А может, вы вообще против войны? Может, вы сторонники Оранского и его голозадых приспешников? А? Отвечать, когда я спрашиваю!

— Что вы! Что вы! — поспешил заверить его Рейно Моргенштерн. — Нет.

— Тогда и разговаривать нет смысла! Если вы такие трусы, что боитесь воевать и всё такое, можете завербоваться музыкантами — у нас почти в каждой роте не хватает флейтщика и барабанщика. А если вовсе нет, так собирайтесь и идите сами так. А то эта чёртова осада надоела всем до чёртиков: третью неделю сидим без дела, даже бабы надоели, только и остаётся, что дрыхнуть в палатках и дуться в ландскнехт. Даже вино кончилось, пришлось снаряжать обоз. Если вы не соврали, то сыграете, споёте, а ты... — Он повернулся к Барбе и пощёлкал пальцами. — Merd! как там тебя... Merd! Ладно, не важно! Покажешь нам этот свой ниточный театр, хоть посмотрим, что за штука.

Повисло молчание. Наконец Рейно Моргенштерн откашлялся и взял слово.

— Мы... — нерешительно проговорил он, косясь на Йоста. — Видите ли, герр капитан, мы как бы держим путь в другую сторону.

— В другую? — возмутился капитан и грохнул кружкой по столу. — Чёрт возьми! Это куда «в другую»? Здесь одна дорога, вашу мать, одна, та, по которой вы сюда припёрлись! Если вы идёте не по ней, тогда вы, стало быть, идёте помогать этим проклятым гёзам. Nes pas[86]? А? Отвечай немедля, именем короля, ты, canaille! А не то я прикажу своим ребятам, и они покажут вам, кто прав!

«Ребята», которые и так неодобрительно поглядывали в сторону гистрионов и прислушивались к разговору, перестали жевать и потихоньку потянулись к своим шлемам и мечам. Запахло дракой. И тут неожиданно встал Йост/

— Да чего же вы так раскричались-то? — миролюбиво сказал он. — Мы и так бы согласились ехать с вами, что уж... Нам ведь всё равно, где выступать. А только вы же сами говорите, что которую неделю вам не платят жалованье, какой же нам резон играть за просто так?

— Picaro! — возмутился капитан. — Это солдатам короля не платят жалованье? Да ты, наверное, рехнулся! Кто тебе сказал такую чушь! Молокосос, да что ты знаешь о солдатах короля! Если вы хоть на что-то годитесь, голодными не будете. А если нет...

— В таком случае мы едем с вами, поспешно сказал Йост, посмотрел на Рейно Моргенштерна и повторил с нажимом в голосе, опережая возражения: — Мы едем.