Кукушка

— Да сам не знаю, — нахохлился Рутгер. — И деньги не нужны, и убивать не так чтобы люблю... Это что-то вроде орлянки, чёт-нечет, я или меня. Знаешь... а ведь я вполне мог убить и тебя тоже.

— Правда?

— Правда. Меня нанял этот, толстый... Андерсон. Меня и Зерги. То есть он сперва нанял меня, я взял подельников, они не справились... Может быть, ты помнишь переулок Луны?

— Переулок Луны... переулок Луны... — пробормотал Жуга, глядя себе под ноги и пряча руки в рукавах. Шёл он теперь не таясь, отбросив на спину капюшон. — Ах да! Вспомнил, конечно. Так это был ты?

— Угу. Только потом я нанял арбалетчика, вернее — арбалетчицу.

— Глупые мальчишки.

Рутгер вдруг решился.

— Я вот всё хотел спросить... — злясь на себя за своё смущение, начал он. — Зачем ты Смитте с ума свёл? Убить — убивал бы, но зачем же так... не по-людски?

— Смитте? А, того, толстого... Что ты, я даже не пытался. Для чего? Наоборот, хотелось удержать его, как-то поймать, зацепить. Не вышло. Парень был на взводе, в драке он ну как бы выходил из себя... То, что с ним случилось, могло случиться в любую секунду. Он всегда ходил по грани. Понимаешь?

— Нет, — признался Рутгер. — А зачем сказал мне: «Приходи»?

— Я сказал?

— Ты. «Приходи» и «потом». Сказал, хоть меня и не видел, и сразу ушёл.

Жуга нахмурился. Потёр лоб.

— Не помню, — признался он. — Совершенно не помню... Я действительно это говорил?

— Да.

— Не помню.

Они вышли на улицу канатчиков за кожевенные склады и вскоре уже стояли перед небольшим двухэтажным домом, оказавшимся корчмой. Тронутая ржавчиной вывеска изображала лису, вставшую на задние лапки.

— Мы пришли, — сказал Жуга, отворяя дверь. Внутри было просторно и тихо. Посетителей — раз, два и обчёлся. Девушка из прислуги скучала в уголке, мечтательно уставившись в мутное окошко, парнишка за стойкой выцарапывал на дереве узоры с помощью ножа. Завидев Рутгера и Жугу, оба встрепенулись и выжидающе уставились на них.

Жуга без предисловий направился к стойке.

— Покличь хозяйку, — попросил он.

— А зачем вам? — отозвался парень. — Коль надо комнату, еды или чего ещё, так я могу подать.

— Позови хозяйку, парень, — повторил с нажимом травник. — Надо.

Парень помедлил и ушёл, а вскоре показалась пожилая дородная тётка в чистом платье и белом чепце.

— День добрый, святой отец, — поздоровалась она и сделала книксен. — Чем могу служить?

Жуга вгляделся ей в лицо.

— Мефрау Марта? — спросил он.

— Да?.. — немного растерялась она. — Простите?..

— Вы меня не помните?

Женщина вгляделась ему в лицо... и вдруг ахнула. Поднесла ладонь к губам. Рутгер в жизни не видал, чтоб за пару мгновений у человека на лице сменилось столько выражений — от недоверия и подозрения до радости и страха.

— Силы небесные! Ты!..

— Тс-с! — Жуга тоже поднёс палец к губам. — Не называйте имён.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нужна ваша помощь. Ничего особенного, просто надо присмотреть за одним... э-э... человечком. Я сейчас всё расскажу.

— Погоди, погоди... у меня голова идёт кругом. Пойдём-ка на кухню. Эй, а это кто? Твой приятель? (Жуга кивнул.) — Я скажу, чтоб ему дали вина и чего-нибудь поесть.

— Он не пьёт вина.

— Ох... ну тогда я не знаю... Есть бульон с яйцом, молочный суп, устрицы, жареное мясо в белом соусе со сливками. Что вам предложить, молодой человек?

— Молочный суп — это очень хорошо, — неожиданно скрипучим голосом сказал Рутгер. — И мясо тоже. Если можно — с кровью и без соуса.

Мефрау Марта, до того глядевшая ему в лицо, вздрогнула и отвела глаза, а он вдруг сызнова почуял зверский голод — ночные превращения давали себя знать. Травник и хозяйка удалились за занавеску, а Рутгеру принесли здоровенную миску солёной лапши в молоке и большой кусок полупрожаренного мяса, края которого свешивались с тарелки, — Рутгер с трудом подавил желание схватить его руками. Шумно сглотнув, он поставил корзину и взялся за ложку. Девочка и парень за стойкой с любопытством глядели, как он расправляется сперва с супом, потом с жарким.

В последнее время слух у Рутгера значительно обострился — даже в человеческом облике он слышал гораздо лучше, чем другие люди, и всё равно на кухне говорили слишком тихо, только изредка до наёмника доносилась пара слов вроде: «...совсем ещё девчонка...», «...надо присмотреть...» и «...как-нибудь пристроить...». Рутгер догадался, что речь шла о Сусанне. К тому времени когда Жуга показался из-за занавески, он уже покончил с обедом и теперь сидел в молчаливой задумчивости, крутил перед собою ложку и хмуро разглядывал ряды пивных и винных бочек вдоль стены.

— Всё. Теперь домой, — с облегчением объявил Жуга. — Кажется, она согласна.

— Откуда ты её знаешь?

— Мы давние знакомые, — уклончиво ответил травник. — Пошли.

Перевалило за полдень. С моря подул ветерок, стало немного прохладнее. Назад шли торопливо, срезая дорогу через переулки. Оба рынка обошли стороной.

— Я ничего не понимаю, — наконец признался Рутгер. — Кто ты всё-таки такой, а? Одни тебя страшатся как огня, другие преследуют, третьи на тебя чуть ли не молятся, а гильдия воров тебя боится даже трогать. Кто ты? Чернокнижник?

— Я травник. Знахарь.