Кукушка

– Нет там твоей Юльки, – сказал Костик, покусывая губу.

Лилия Станиславовна побледнела.

– Как это нет? А где же она? Эта маленькая тварь тебя обманула. Ты ей мало заплатил, вот она и плетет сама не знает чего. Как это нет? Не может такого быть. Юлька должна быть там. Понимаешь? Там.

– Она не обманула, – услышала Лилия Станиславовна вдруг знакомый голос и не поверила своим глазам. Рядом с их «девяткой» как из-под земли появилось четверо дюжих молодцов в кожаных куртках. И с ними Михаил Никифорович Берсенев. Только одет он был не в куртку, а длинное пальто с меховым воротником.

– О, Господи. Только этого еще не хватало, – зашептала Лилия Станиславовна, закрывая глаза, понимая, что для нее это конец. Глядеть в улыбающуюся физиономию своего покровителя ей не хотелось.

В первые несколько секунд Костик ничего не понял, а когда сообразил что к чему, было уже поздно. С одной стороны к нему подскочил охранник Никифорыча, здоровяк Олег. С другой какой-то амбал, которого Квинт не знала.

– В чем проблема, парни? – попытался заерепениться Костик, не понимая, что это бесполезно. Оба молодца по силе явно превосходили его, что и подтвердили, схватив под руки, поволокли к стоящему недалеко красному микроавтобусу. Лилия Станиславовна и не заметила, когда он подъехал сзади.

Михаил Никифорович приехал сюда на черном «Мерсе».

Лилия Станиславовна бросила прощальный взгляд на Костика, отчетливо понимая, что больше им вряд ли удастся увидеться. Он тоже обернулся и что-то крикнул, но Квинт не разобрала из-за шума проезжавшей машины. А Никифорыч перехватив этот ее взгляд, сказал с долей равнодушия:

– Зачем этот парень тебе? Да и мне тоже. Он всего лишь ненужный свидетель.

Квинт не ответила. Сейчас в ней даже не было страха. Скорее безысходность, которую испытывает больной, лежа в палате смертников. Сколько раз она видела таких. Поначалу сочувствовала им, хотя страдания ничем не могла облегчить. Потом привыкла и смотрела как на уже неизбежное.

Теперь понимала, что и ей время отведено всего ничего. В живых ее этот упырь не оставит. Но, все-таки, лучше об этом не думать. Да и какой смысл теперь о чем-то жалеть. Что было, то прошло, а будущего у нее все равно нет. Глянув на рядом стоявшего Берсенева в своем длиннющем пальто, сказала с усмешкой:

– Знаешь, тебе это пальто совсем не идет.

Он воспринял сказанное Квинт как открытие, потому что никто не смел ему в лицо сказать как оно есть на самом деле.

– Правда? – удивленно произнес он, оглядывая себя. – Больше не надену его, – пообещал он. Хотя Лилии Станиславовне его обещания были совсем ни к чему. Уткнувшись лицом в воротник шубы, она вылезла из машины. Не хотела, чтобы кто-то видел ее слезы, потому и прятала лицо.

Рядом крутился высоченный широкоплечий парень в кожаной куртке. Он как коршун в поисках легкой добычи вертел головой во все стороны и при этом бросал короткие взгляды на Лилию Станиславовну, чтобы она не предприняла ничего такого в отношении его хозяина.

Видя, что Квинт хочет идти к микроавтобусу, куда увели Костика, Берсенев остановил ее и указал рукой на стоящий в сторонке «Мерседес».

– Нам туда, – сказал он.

Лилия Станиславовна удивилась.

– С чего бы такое внимание?

Никифорыч как будто пожал плечами.

– Я хочу, чтобы ты ехала со мной.

– Понятно, – кивнула Лилия Станиславовна, подходя и усаживаясь на заднее сиденье. Берсенев сел рядом. Переднее сиденье рядом с водителем занял его высоченный охранник, и машина тронулась.

Квинт заметила на лице Берсенева самодовольную ухмылочку, которая не предвещала лично для нее ничего хорошего и насторожилась. Знала, когда он так ухмыляется, жди неприятностей и ничего более.

– Признаться, я уже думал, что никогда тебя не увижу. Думал, смоталась Лиля из Москвы куда-нибудь далеко, как вдруг надежный человек из ментовки позвонил. Так мол и так. Приходила мол девушка, рассказала, что видела тебя здесь. Правда, с другим лицом. В милиции не поверили, а я поверил и как видишь, не ошибся, – проговорил Берсенев с нескрываемым весельем, словно ставя себе в заслугу тот факт, что удалось поймать Квинт. Сколько людей было задействовано, но повезло ему.

Лилия Станиславовна грустно поглядела в окно. Ну что ответить в такой ситуации, когда ей не везет со всех сторон.

– Разве от тебя скроешься, – сказала она с долей грусти. Сейчас Квинт в отличие от Берсенева было совсем не весело.

Кажется от этих слов самодовольства на лице Берсенева стало еще больше. Оно прямо-таки распирало его. Никифорыч кивнул.

– Это верно. От меня не скроешься, даже если не только рожу, но и душу поменяешь. Я и с того света достать могу.

– Но мертвецы не умеют говорить, – резонно заметила Квинт. Ее замечание здорово не понравилось Берсеневу, и он нахмурился.

– Зато живые могут, – грубо сказал он. – Разве ты еще не поняла, что твоя дочь у меня.

– Юлька, у тебя? – Лилия Станиславовна заерзала на сиденье так, что сидящий впереди охранник обернулся с недовольной мордой.