Кукушка

За минуту, другую, Гармаш выкурил несколько сигарет, обдумывая все, о чем ему только что рассказал Лешенька. Берсенева он хорошо знал. И знал, что в делах он не чист, потому и старался не заводить с ним дружбу. Хотя тот и пытался навязать себя. Разумеется не просто так, а за участие в доли. А теперь как видно решил подступиться с другой стороны.

– Он хочет меня шантажировать. Ну ладно. – Гармаш схватил со стола трубку мобильника и набрав номер начальника службы безопасности Сереброва, велел тому срочно приехать.

Таким озабоченным Никифорыча Лилия Станиславовна еще не видела. Около половины пятого утра к воротам подъехало три машины.

Квинт выглянула в окно, увидела Берсенева. Никифорыч вылез из черного «Мерседеса» и быстрыми шагами в сопровождении свиты направился к дому, где его уже встречали охранники. Усатый встретил «Мерседес» у ворот и теперь шел возле Никифорыча, что-то оживленно объясняя и жестикулируя руками.

Берсенев выглядел угрюмым. Молча слушал усатого, ничего не проронив в ответ. Не ответив на приветствие остальных охранников, вошел на веранду.

Лилия Станиславовна прыгнула в постель, догадываясь, что сейчас хозяин заявится в ее спальню.

– Всё. Кажется я пропала. Что я ему скажу? Он все равно не поверит. Берсенева не проведешь, – зашептала она, едва не расплакавшись.

Не прошло и пяти минут, как Никифорыч в сопровождении усатого пришел к ней.

– Ну? – сказал он несколько раздраженно, усаживаясь на стул возле ее кровати и сверля Лилию Станиславовну тяжелым взглядом.

Квинт оробела. Не обращая внимания, что она голая, села на кровати.

– Ты мне тут сиськами не тряси. Я ведь твои уловки знаю, сучка, – погрозил Берсенев пальцем.

– Я не понимаю… – начала было Квинт, но Берсенев махнул рукой.

– Перестань. Это ты ему, – кивнул он на усатого, почтительно стоявшего за спиной хозяина, – можешь лапшу на уши вешать. А я тебя насквозь вижу. Падла. Ты куда дела телефон?

– Да не брала я никакого телефона, – начала оправдываться Квинт, всхлипывая, но Берсенев не пожелал выслушивать ее лепет до конца. Махнул рукой.

– Брось. Я знаю, что это твоя работа. Может сама скажешь, кому звонила. А то ведь я тебя живой в землю закопаю вместе с дочкой. Ну, говори, тварь.

Лилия Станиславовна заплакала.

– Я не брала. Что вы ко мне все пристали? И никому не звонила и не собиралась, – твердила она, чем вывела Никифорыча из себя.

– Так, Игнат, – обратился он к усатому. – Обыщи все вокруг, но пропавший мобильник найди. Он где-то тут. Вот тогда, тварь, я поговорю с тобой по– другому, – пригрозил он Квинт перед тем как выйти из комнаты.

Квинт не сомневалась, что Берсенев выполнит свое обещание. Он из тех людей, которые никому не прощают даже пустячных обид. А уж такого тем более. Она услышала под окном голоса двоих охранников, которых усатый по распоряжению Берсенева выгнал на мороз искать телефон в снегу.

Она глянула в окно. На улице совсем рассвело. Оба топтались в снегу, возле ее окна, пока один вдруг не наклонился. И тут же Квинт услышала его радостный голос:

– Вот он. Я нашел.

Лилия Станиславовна почувствовала, как внутри у нее будто что-то оборвалось. Пока еще есть время, и можно попрощаться с жизнью. Что за этим теперь последует, даже представить было страшно. Ну ладно ей. А за что должна страдать дочь?

Квинт закрыла глаза, представив ужасающую картину: этих мордоворотов с довольными рожами, как они закапывают ее и Юльку в мерзлую землю и при этом хохочут. Разве есть у них хоть немного сострадания? Уж ей ли не знать, как Берсенев расправляется с неугодными людьми. Жутко даже подумать.

Но тут ее видения были нарушены. Она услышала странные звуки, похожие на хлопки. Будто кто-то вздумал похлопать в ладоши и делает это слишком старательно и, причем, не переставая. Она прислушалась. Какие к черту хлопки. Да и какому дураку придет в голову хлопать в ладоши. Нет, это кое-что другое. Это стрельба. Казалось, стреляют отовсюду, откуда только можно и пули с остервенением ударяют по стенам дома.

Лилия Станиславовна испуганно шарахнулась от окна, когда одна из выпущенных кем-то пуль, пробила в стекле небольшую дырочку. Совсем рядом от ее головы. Не терпелось посмотреть, что там, но Квинт решила пока не высовываться. Стояла и тряслась, прислушиваясь к доносившимся до неё голосам.

Кричали раненые, и те, кого пули ещё не задели. Кто-то звал на помощь. Кто-то матерился. Слышался звон разбиваемых стекол. Но все это продолжалось, как показалось Квинт, не так уж и долго. Потом вдруг все также внезапно стихло, как и началось. Причем, после этого обалденного шума, теперь сделалось так необыкновенно тихо, что казалось в доме никого нет живого. Кроме Лилии Станиславовны.

– Юлька?! – вспомнив про дочь, Квинт быстро оделась и выскочила в коридор. Увидела Ксению. Девушка вот с такими испуганными глазами выглядывала из комнаты, держа в руках ребенка. Позади неё стояла Юлька. Оказалось все это время, пока стреляли, она была у Ксении в комнате.