Кулак трех царств (СИ)

- Плевать, - перебил Михаил. - я уже по самые гланды в этом дерьме, малой. Еще одна лопата говна сверху меня не потопит. Тем более - Маша хочет в институт. Нужны деньги. А они предлагают неплохой процент… ну и стаф для себя всегда будет.

Михаил, трясущейся рукой, достал сигарету из смятой, окровавленной пачки.

- Зараза… где зажигалка-то…

Несколько его пальцев изогнулись под углами, непредусмотренными природой, но бывшего чемпиона города среди юниоров по кик-боксу это, кажется, нисколько не заботило.

Он хлопал себя по карманам, задевая переломы и черные гематомы, дергал за края разорванной косухи и тельняшки и пытался найти зажигалку.

- У тебя ведь завтра днюха, да? - Михаил достал что-то и швырнул под ноги Косте. Это был самодельный блистер с одной единственной таблеткой. На ней была изображена корона на голове гоблина. Символ “Глинтвейнов”. - Закинься. На утро будешь как свеженький.

Наркотик. Он не только действовал на простаков сродни ЛСД, но и еще обладал невероятным исцеляющим фактором. Ходили слухи, что его использовали даже военные. В более чистом, разумеется, виде и без таких побочек.

- Сваливай, - все же отыскав зажигалку, Михаил затянулся и указал на выход с больницы. - дальше я сам разрулю.

Подняв таблетку, Коста, будто марионетка, ломанным шагом двинулся в сторону заросшего поля, где и стояла заброшка. Только позднее он поймет, что все это Михаил спланировал заранее и что у “Глинтвейнов” имелся свой, очень своеобразный обряд инициации для вступления в банду простакам.

- Там новая кондитерская у канала открылась! - донеслось ему в спину. - Ты же еще тот сладкоежка.

Да… точно… кондитерская…

***

- И ты думаешь я поверю, что брат Ежа поскользнулся и сам упал на нож?!

Коста сидел на холодном полу. Только на этот раз - не бетонном. Это была земля. Немного рыхлая. Странного, ярко-коричневого цвета. А еще она светилась. Будто фосфоресцировала. Мелкие осколки тех самых ЕСП-кристаллов излучали энергию, дающую не только свет, но и еще какое-то своеобразное тепло.

Необычное.

Оно будто проникало под кожу и грело не тело, а нечто другое.

А еще опять фигурировал нож.

- Я все рассказал, - насколько можно было в такой ситуации, спокойно ответил Макдалов. - твое дело - верить мне или нет.

Вместе с Кени, стоящим перед Макдалов, они находились в какой-то подземной кишке. И тут не нужно было знаменитого “Мы больше не в Канзасе!”, чтобы понять, что они не только не в Новом Санкт-Петербурге, а вовсе - в другом мире.

Учитывая размеры белых порталов, способных вмещать в себя площадь, сравнимую с небольшим районом мегаполиса - очень маленьком кусочке другого мира.

Свод, так же излучавший теплый свет-энергию, поднимался на высоту всех трех метров. Портал явно оказался не лучшим местом для клаустрофобов.

- Черт, черт… черт! - несколько раз повторил Кени, после чего опустил ладонь с двумя вытянутыми пальцами. Одновременно с этим перед горлом Косты растворилось в воздухе лезвие, созданное… из того же самого воздуха. Чуть уплотненного - настолько, что Макдалов мог увидеть очертания десятисантиметрового лезвия. - Чтоб ты понимал, здоровяк, это звучит настолько неправдоподобно, что просто не может быть ложью.

Коста потер шею и посмотрел на Кени. Тот переминался с ноги на ногу. Явно нервничал.

- Да вставай ты уже, не грохну я тебя. Хотя, наверное, надо.

Макдалов поднялся. И, так, чтобы не заметил Кени, убрал обратно в карман перцовый баллончик. Кто бы мог подумать, что выданный ему миссис Ташин балончик, впервые пригодится не на улице, а… в ино-мирной пещере.

- Точно, - вдруг хлопнул себя по лбу Кени. - точно ведь! Тогда весь район судачил, что “Глинтвейны” порешили брательника Ежа… но только - почему он только сейчас за тобой увязался?

Коста отвернулся к противоположной стене… если здесь вообще имелись привычные стороны света. Суть в том, что жизнь не готовила ни его самого, ни его нервную систему к таким переживаниям.

Весь год он старательно избегал общества “Огненных Ирокезов” именно потому, что каждую секунду думал - а что, если узнают. А что, если Миша сдаст в нарко-угаре. А что если…

Но правда заключалась в том, что…

Кени засмеялся.

Он смеялся так громко, что у Макдалова закрались предположения, что на них может обрушиться пещера.

- Блиц его бросила из-за тебя?

- Она и не встречалась с Ежом, - пожал плечами Коста. - Это он по ней сохнет, с того самого момента, как…

Макдалов подумал - “с того момента, как у Лены выросла грудь и настолько же укоротилась юбка”, но воспитание не позволило закончить предложение. Все же какие-никакие отношения, но связывали их двоих. Пусть связь и ограничивалась исключительно горизонтальной плоскостью.

- По Блиц? - Кени аж глаза вытирал от слез. - Это которая в гостях у половины района побывала? Блин, даже я её видел пару раз. А я не очень по всяким вечеринкам. Мне на студии прикольнее. Дебютный альбом записываю, знаешь ли, но это не суть.

Коста промолчал.