Куликовская битва

Одним из древнейших списков Задонщины (Синодальный, № 790) отмечены «обышаки московские». Здесь описка исказила первоначальное правильное чтение: «Гремели князей русских доспехи и мечи булатныя и шишаки московския»[244].  Слово «шишак», как полагают, — турецкое или венгерское заимствование. Впервые оно встречено в духовном завещании великого князя Ивана Ивановича примерно 1358 г. и, возможно, обозначало парадный военный головной убор (либо его деталь)[245]. Если о назначении чечаков высказаны различные точки зрения, то родственные ему, названные в Задонщине «шишаки московские» — бесспорно древнейшее в Европе упоминание несомненно боевого наголовья, которое в середине XVI в в связи с турецким военным влиянием распространилось у кавалеристов Венгрии, Польши, Сербии и Германии.

Старейшие русские археологически найденные шишаки датируются примерно 1500 г. Типичные образцы представляли полусферическую, реже — пирамидальную каску с назатыльником, наушами, козырьком и пропущенной сквозь него носовой стрелкой. Шишаки по высоте (20–25 см) были в 2 раза ниже сферического шлема — шелома, несомненно также применявшегося воинами в 1380 г. Представление о рассматриваемом боевом наголовье дает миниатюра Сказания о Мамаевом побоище XVII в (собр ГБЛ, рис. 8). Мы видим ратников, имеющих только шишаки. Очевидное предпочтение, отдаваемое художником этому роду прикрытия головы, навеяно современной ему действительностью. Ведь шишак как солдатская принадлежность удержался в снаряжении войска вплоть до конца XVII в.[246]

Рис. 8. Великий князь Дмитрий Иванович осматривает полки, построенные на Куликовом поле. Миниатюра Сказания о Мамаевом побоище. XVII в.

И в Задонщине, и в Сказании о Мамаевом побоище (в печатном варианте) впервые в отечественных источниках отмечены «калантыри злачены». Доспех этот в точности неизвестен. Считают, что он состоял из двух застегивающихся на боках и плечах безрукавных половин. Каждая половина в свою очередь имела несколько рядов крупных соединенных кольцами пластин. Наспинные доски делались мельче[247]. Калантари (колонтари) использовались в позолоченном виде в России и в середине XVI в.

[248]

По мнению В. Л. Виноградовой, в обоих упомянутых произведениях о Куликовской битве «злаченые калантыри» — термины, не соответствовавшие оружию XIV в., а навеянные поздней эпохой — XVI–XVII вв.[249] С этим справедливо не согласился Л. А. Дмитриев, указавший, что Кирилло-Белозерский список Задонщины (где интересующее нас слово присутствует) заставляет говорить о более раннем возникновении термина — во всяком случае не позже середины XV в.[250]

С моей точки зрения, нет препятствий соотнести калантари с эпохой Дмитрия Донского. В данной связи следует отметить, что происхождение рассматриваемого термина указывает на Среднюю Азию. Имеется, например, в виду встреченное в «Книге побед» Шереф ад-Дина Йезди под 1395–1396 гг. название административного чина «калантар» (старшина)[251]. Видимо, с этим персидским и таджикским словом и следует связывать обозначение одноименного защитного прикрытия.

Итак, перечисленное в произведениях Куликовского цикла вооружение русского войска характеризуется как евразийское по своему составу и происхождению. Оно включало изделия Запада (мечи, шлемы, сулицы, кончары, корды, кинжалы), Востока (шлемы, байданы, калантари) и собственные (мечи, сабли, щиты, шишаки, стрелы, пластинчатые доспехи). Номенклатура вооружения произведений Куликовского цикла указывает на широкую осведомленность московских оружейников о военных новинках Запада и Востока. Здесь угадывается активность русских торговых и технических связей со Средней Азией, Кавказом, Крымом, Литвой и Ливонией.

Судя по таким наименованиям, как шишак, байдана, калантарь, еловец, булат, в русскую военную лексику проник ряд восточных наименований, впрочем не всегда непременно указывающих свой географический первоисточник. Некоторые из них (корд, кинжал, кончар) в Восточной Европе появились, видимо, не с Востока, а с Запада или генуэзского юга.

Было бы неверным представлять вооружение армии Дмитрия Донского эклектически набранным со всего мира. Привозные образцы приспосабливались к местным условиям и сами обогащали местное военное дело. Такие наименования, как «байданы булатные», «калантари злаченые», «шишаки московские», предполагают местное изготовление этих вещей по привозным образцам.