Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве

Когда России нужен был поэт, который бы воплотил в себе европейское Возрождение и Просвещение, а затем привил его на отечественной почве, появился Пушкин. Когда страна нуждалась в сильном правителе, готовом вычистить авгиевы конюшни коммунистического и «демократического» наследия, появляется Путин. Надо сказать, что и Пушкин совершенно не пренебрегал придворной службой, и его знаменитый пассаж о трех царях («упек меня в камерпажи на старости лет») следует рассматривать скорей как кокетство. Кстати, тут же предвосхищены взаимоотношения Путина с Березовским — «велел пожурить за меня мою няньку».

Пушкина всю жизнь преследовали упреки в нечеткости политической ориентации — и либерал, и охранитель, и западник, и патриот. Все это могло бы остаться личным делом поэта, если бы через двести лет не повторилось на столь впечатляющем уровне. Те же либеральные экономические воззрения в соединении с «Клеветникам России».

Оставляя читателю поле для самостоятельного сопоставления и глобальных выводов, напомню лишь об одном любопытном эпизоде из жизни другого духовного лидера державы. А. И. Солженицын, открывая рецензию на «Прогулки с Пушкиным» Абрама Терца, говорит о прогулке угрюмого зэка в бушлате и бороде с кудрявым подвижным весельчаком. Став президентом, Путин едва ли не первым посетил А. И. Солженицына на даче, и они гуляли-таки в подмосковных перелесках. Это дало повод обозревателю «Итогов» разразиться издевательским вопросом: «О чем могли говорить бывший зэк с бывшим опером?..»

Догадываетесь, о чем?

2000

Луна и Крым

Визионер Носов и мечтатель Аксенов

В 2008 году, когда в политическую практику страны пришло явление под названием «Тандем» и случилась первая (но не последняя, как сегодня очевидно) в этом Тандеме рокировка, Россия, как водится, не заметила 100-летия со дня рождения писателя Николая Носова.

В этом же году, в самом его начале, другой прославленный писатель, 75-летний Василий Аксенов, получил тяжелейший инсульт, от которого так и не смог оправиться. Около полутора лет пребывания в промежуточном состоянии, которое он не раз пытался описать в своих поздних, если вести отсчет с «Московской саги», романах — и смерть в июле следующего, 2009 года.

Но объединяют знаменитых литераторов не столько даты, сколько жанровая и типологическая близость их главных книг — романов «Незнайка на Луне» (1964–1965 гг.) у Носова и «Остров Крым» (1979, окончательная редакция — 1981 г.) у Аксенова.

1

Жанровое родство — на поверхности. Обе книги — романы-путешествия и антиутопии с густым присутствием очерка нравов, социальной сатиры, тоталитарной эстетики, мотивами ностальгии и нерушимости настоящей дружбы. Сюжетный мотор романов — своеобразные географические (и, естественно, в случае Луны, не только «гео»), допущения. Аксеновский Крым — остров в акватории Черного моря. У Носова лунная цивилизация располагается не на поверхности Луны, а внутри. Распространенный в советской фантастике ход; поразительно, однако, другое: лунатики именуют свою ойкумену не Внутренней, скажем, Луной, а Малой Землей. «Незнайка на Луне» создавался аккурат в те годы, когда после антихрущевского переворота, первым секретарем ЦК КПСС становится Леонид Брежнев, для которого операция на Малой Земле в ходе ВОВ (1943 г.) — стержневой элемент собственной военной мифологии. Впрочем, яркая эта деталь имеет отношение скорей не к сатире, а к провидческому дару Николая Носова. Брежнев тех лет скромен, уповает на «коллективное руководство», правда, в юбилейном 65-м делает 9 Мая нерабочим днем. А скончался Николай Николаевич Носов в год 70-летия Брежнева, когда героическому уже Генсеку вручены маршальское звание и орден Победы — за Малую Землю и совокупность военных заслуг.

Вообще книги «незнайкиной» трилогии содержат массу занятных подтекстов относительно советской хронологии. Публикацию «Приключений Незнайки и его друзей» в детском журнале «Барвинок» прервала смерть Иосифа Сталина. Стоить напомнить, что в первой книге цикла коротышки — малыши и малышки — живут однополыми коммунами, между тем раздельное школьное обучение — реальная примета позднего сталинского времени. По меткому замечанию писателя Михаила Елизарова, «Цветочный город — это идеальная модель экокоммунизма (даже автомобили здесь на газированной воде)». Носов и здесь предвосхищает время; мощное экологическое движение в СССР началось чуть позже, один из его знаков и стимулов — роман Леонида Леонова «Русский лес», опубликованный в следующем, 1954 году.