Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт

Однако в силу того, что данные, полученные им в ходе анкетирования курсантов, пусть и помимо его воли, легли в основу публикации в ведомственном журнале, они из фактологических суждений служебного характера обрели характер фактологических суждений, вброшенных в публичную сферу. Поэтому их проверка на «истинность-ложность» осуществляется по «законам» публичного дискурса. Одно из его правил – диалоговый характер конструирования смыслового поля. На передний план могут выйти смыслы, которые субъект высказывания не считал ведущими. В нашем случае предметом информационного спора стали сведения, имеющие промежуточное значение для социологического исследования, но обладающие социальной значимостью в глазах общественности – «факт взяточничества». Субъектами высказывания в данном случае выступают курсанты.

Прямая проверка фактологических сведений на их соответствие действительности путем «сличения» их с этой действительностью невозможна: события, о которых идет речь в анкетах курсантов, – в прошлом. Второй способ верификации данных, который принят в публичном дискурсе (в частности, в такой связанной с публичностью деятельности, как журналистика), – это сличение одного высказывания с высказываниями других участников события. В нашем случае, если указание на наличие факта взяточничества присутствует в нескольких анкетах, это уже само по себе является аргументом в пользу истинности данного факта.

Нами разделяется точка зрения правоведов, указывающих, что если в спорной публикации речь идет о злоупотреблениях и уголовно наказуемых деяниях, гражданское дело по заявленному иску подлежит приостановлению: суд не должен принимать решение, пока не будет разрешен вопрос о соответствии действительности обличающих сведений путем проведения предварительного исследования и разрешения в порядке уголовного судопроизводства [294] .

Опровержение фактологических суждений.

Анализ конфликтов, возникающих вокруг спорных публикаций, свидетельствует, что герои критических выступлений, как правило, влиятельные лица, стремясь опередить грозящие им неприятности, спешат обратиться в суд с иском о защите их доброго имени, чести мундира их организации. Расчет, как указывают эксперты, в том, чтобы упредить решение компетентных органов по сигналу, прозвучавшему в публикации, связав ее автора судебным решением по гражданскому иску о несоответствии действительности опубликованных сведений: «Известно, что в состязательном и диспозиционном гражданском процессе возможность поиска доказательств для установления истины принципиально ограничена и несравнима с возможностями прокурорских и следственных органов. Когда же эти органы неохотно или вовсе не реагируют на сообщения о преступлениях, положение истца облегчается, а ответчика – крайне усугубляется» [295] .

Правовая ответственность. В информационных спорах такого рода по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации в абсолютном большинстве случаев, как свидетельствует практика, ответчиком выступает (зачастую наряду с автором) средство массовой коммуникации. Как нам известно, именно по инициативе редакции журнала «Следователь» служебные сведения, опубликованные Игорем Грошевым в сборнике научно-практической конференции, без ведома автора стали журнальной статьей. Таким образом, данному изданию, вне зависимости от состава учредителей типологически примыкающему к отряду корпоративной прессы, принадлежит «честь» превращения исследовательского материала в доступную широкой аудитории информацию. Последняя в таком случае автоматически становится объектом информационного права со всеми вытекающими отсюда последствиями. С точки зрения профессиональной этики такое обращение с авторами, которое демонстрирует редакция по отношению к Игорю Грошеву, не выдерживает критики. Почему же журнал «Следователь» отстранен от правовой ответственности? Вопрос риторический.

Как видно по тексту произведенной нами «экспертизы до востребования», упорядочивание логики движения мысли в ней происходит через определение понятий, которые, по нашему мнению, нуждались в раскрытии. Когда поводом для написания экспертного заключения становится обращение физического или юридического лица, текстовое содержание структурируют поставленные перед экспертом вопросы. В зависимости от специфики конфликтной ситуации и характера ее участников в одном случае актуализируются знания по информационному праву, в другом – по технологиям массовых коммуникаций, в третьем – по теории речевого акта, в четвертом – комплекс разнородных знаний.