Культы, религии, традиции в Китае

Одним из направлений этой трансформации было постепенное сложение некоторых основных и общих для всех верований норм, принципов и культов, которые по мере формирования китайского этноса и цивилизации становились в той или иной степени свойственными всей стране и всему народу. Это не означало, что в чжоуском, ханьском и тем более после-ханьском Китае уже не было локальных различий в культах, обрядах и верованиях крестьян. Напротив, такие различия существовали и сохранялись. Однако теперь это, уже были лишь второстепенные различия, локальные варианты в рамках единого общего целого. Само же это целое, по-прежнему опиравшееся на старые пласты древнейших религиозных верований неолита, продолжало существовать и пользоваться немалым влиянием среди народа. Таким образом, древнейшие пласты религиозных верований — сначала в рамках религиозного даосизма, а затем в форме «народной религии» в системе средневекового религиозного синкретизма — дожили в трансформированном виде вплоть до недавнего времени. Однако значение этих древнейших форм верований, начиная с Инь и особенно с Чжоу, заметно уменьшилось.

Приход на смену первобытным неолитическим коллективам сначала развитого общества Инь с характерной для него цивилизацией бронзового века (городская жизнь, письменность, сложная социальная структура и т. п.), а затем военнополитического объединения Чжоу с его системой вассальных подусамостоятельных государств и еще более сложной социальной иерархией, сочетавшейся с заметной этнической стратификацией [363, 4, 19—24], кардинальным образом изменил условия существования китайцев. Объединение в рамках единого политического образования большого количества разнородных коллективов и создание на этой основе новых форм социальной структуры, возникновение государства— все это настоятельно требовало возникновения новой системы духовных ценностей и идеологических концепций.

Ф. Энгельс писал о том, что божества каждого отдельного народа были национальными богами и что их власть не переходила за пределы опекаемой ими территории, «по ту сторону которых безраздельно правили другие боги» [4, 313].

Процесс консолидации множества племен и народов нередко сопровождался превращением отдельных таких «национальных» божеств, обычно божеств племени-гегемона, во всеобщих богов, авторитет которых признавался всеми племенами, вошедшими в состав данного политического объединения. Понятно, что такого рода трансформация старых племенных божеств в новых богов складывавшихся государств происходила не сразу. В ходе этой трансформации новые формы религиозных представлений вступали во взаимодействие со старыми, так что результатом синтеза было постепенное становление многослойной структуры религиозных представлений. В древнем Китае этот процесс взаимодействия вновь возникавших верований и культов со старыми, бывший существенным элементом более общего процесса генезиса всей древнекитайской цивилизации, протекал на протяжении ряда веков. Складывавшиеся в ходе этого процесса новые формы религиозных представлений долгое время продолжали быть двойственными и противоречивыми по своему характеру. С одной стороны, они были еще родо-племенными, т. е. тесно связанными с интересами коллектива племени-завоевателя, племени-гегемона. С другой — претендовали и на более широкое, общегосударственное значение. Типичным в этом плане был культ верховного божества иньцев Шанди.

Верховное божество Шанди

Из истории древних обществ известно, что в эпоху становления государств и появления сильной центральной власти обычно возникали могущественные боги [409]. Эта монотеистическая по своему характеру тенденция в тех условиях являлась вполне закономерным отражением в «мире богов» важных событий, которые совершались в мире людей [66, 56]. По словам Энгельса, «единый бог никогда не мог бы появиться без единого царя» [5, 56]. При этом, как правило, земной повелитель объявлял себя «божественным» и нередко связывал свое происхождение непосредственно с богом.