Кумтрест

— Василич, а ему никто наркоту не передаёт. Он сам где-то крутится. Я ему один раз предложил, что мои подъедут и отдадут, надо занести, расчёт за «ноги» будет. Он как вспылил, нечего бизнес и «ноги» путать, твои заказы, мои поставки и точка. Где берёт не знаю. Я ему говорю сколько и чего мне надо, а он называет цену. Я с этого ничего не имею, немного ценник накручу, но это уже мои проблемы. Мне же тоже жить как-то надо.

— Связь как держите?

— Он мне для этих дел телефон с симкой дал. Сказал, если хоть раз налево с этой трубы позвоню или спалю её, то мне конец. Я ему заказ пишу, если его в зоне нет, он пишет мне цену. А если в зоне он, мы так общаемся, с глазу на глаз.

— Он сам нарик?

— Да, мы с ним вместе у меня несколько раз траву курили. Пару раз он какой-то щедрый был, так мы по полосе белого снюхали. Он Василич всё подряд употребляет, откуда столько здоровья у людей?

— А он по вене балуется?

— Нет, такой разговор уже был. Он говорит, что лучше клизму из белого сделать, чем руки портить. Да и палево это, если что случиться. Дырок в теле нет, значит и доказухи почти нет. Он осторожный очень и постоянно мне намекает, что от больших людей пляшет. Вот мне и пришлось к нему на подработку устроиться. Что делать будем, Василич? Мне теперь или от вас крышка или от них. Чую до конца срока буду сидеть, лишь бы не опустили.

— От кого конкретно он пляшет, что за люди?

— Я не знаю. Ты же знаешь их, они там все вместе пляшут и в одну дудку дуют. Любого из них возьми — всех когда-то за руку брали, а потом раз и в особом отделе служит. Только мы барыги сидим в зоне, а они, такие же барыги, сидят в штабе. Барыги охраняют барыг. Нет справедливости на белом свете, ой нет.

— Ты мне тут хорош пургу нести, философ хренов. Жди пока здесь, с тобой Владимиров посидит, ещё что вспомнишь, ему расскажешь.

Васильев зашёл к Зубову и включил диктофон. Зубов внимательно прослушал запись, подумал и прослушал ещё раз.

— Вася, ты хоть сам понял, что записал? Это только слова сраного зэка, здесь нет ничего. Мало ли, что он говорит.

— Понял Валентин Валентинович, а ещё я понял и надеюсь Вы тоже, что мои опера в зону наркотики не носят. Надо брать его Валентинович. Брать с поличным, а там пускай большие начальники в управе с ним сами разбираются.

— Как ты его возьмёшь? Шмонать на КПП при входе в зону будешь? Не пойдёт так, не имеем права. Доложить наверх, а о чём? О том, что зэк с дуру наговорил. Вася, это тебе не прапора брать, шумиха такая будет, что мало никому не покажется.

— А сейчас только одна шумиха, что опера наркоту в зону таскают. Кстати, тоже в Вашем подчинении находятся, как и в моём. Я уже устал на ковёр в управу ездить. Валентинович, он наркоман. Давай аппаратурой каморку в бане зарядим. Они там накурятся, его боссов вызовем, в стакан поссыт, тест сделаем и всё готово. Этого будет достаточно.

— Тебе скучно работается? Всё приключений ищешь на свою задницу? И на мою тоже. Какая на хрен аппаратура? Это дело надо заводить сначала, а в нём написать, что особист Урожин — барыга. Да меня не поймут.

— Валентинович, я тогда сам всё сделаю. Поставим их перед фактом, что смотрим видео, как ваш сотрудник наркоманит с нашим зэком. Надо тест сделать, доказуха есть, я надеюсь будет. Яшкину деваться некуда, Вы его вызовите и всё. Валентинович, надо брать этого козла. Кстати, он из нашего холодильника водку крысит. Каждый день по сто граммов, могу отчёт предоставить.

— А вы что там пьёте что ли? Кто разрешил?

— Храним. Пьём только с Вашего разрешения.

— Водку крысить — это конечно не хорошо. Это грех. Давай Яшкина сюда.

Яшкин всё подробно рассказал Зубову.

— Прости батя. — виновато закончил свой рассказ Яшкин про особиста и получил от Валентиновича подзатыльник.

— Это тебе за то, чтобы не путал в этой жизни ничего. — сказал Валентинович. — Благо ты нам живой ещё нужен, прибил бы уже. Значит так, Яшкин, будешь делать всё, что тебе Васильев скажет. Шаг в сторону — расстрел. Ты меня знаешь, понял?

— Понял.

— Ну всё, занимайтесь. Васильев, отчитываешься по этому делу утром и вечером.

— Так точно, разрешите идти?

— Идите. — сказал Зубов и стал думать о возможных последствиях. С одной стороны, если это так — это даже хорошо. Значит наши оперы чисты. С другой стороны, на его памяти за двадцать лет службы ещё никогда простые опера не ловили особистов.

ИК-12. Подозрительный агент

Коляпин вызвал Шмарова.

— Андрей Андреевич к нам по этапу привезут одного блатного, фамилия Мальгин, кличка Сухарь. Он из числа отрицательных осужденных. Привезут его спецэтапом. Надо встретить, как и всех, но пока сильно не трогать. Я имею в виду не опускать, а с этапа его сразу в ШИЗО посадить.

— А чем он лучше других? — спросил Шмаров.

— Мне Александр Михайлович Горлов звонил. Он сказал, что этот Мальгин хоть и блатной, но наш кумовской человек. Даже несмотря на то, что массовку в зоне организовал. Он не поделил там что-то с проверяющим, подробности не знаю.

— А у нас он массовку не организует случайно?