Кумтрест

— Записи журнале проверок я оставлять не собираюсь. Утром всё доложу руководству устно. Вам рекомендую отвязать осужденного, оказать ему медицинскую помощь и вернуть в камеру.

Они вышли из кабинета и пошли на выход из изолятора. Шмаров оглянулся на младшего инспектора и подмигнул ему. Андрей жестом руки, вправо и влево, дал понять, чтобы тот продолжил заниматься маятником.

Пливашов уехал. Утром в управлении он доложил руководству о происшествии и пытках осужденного путём подвешивания за ноги вниз головой с гирей, привязанной к рукам. В ответ он услышал только то, что это действительно не его дело. Им на месте виднее, как с осужденными работать.

ИК-50. Неожиданный расклад

Зэки обступили курицу, в которой остались играть Кирилл Вонидзе по кличке Бекас и Сава Лукашевский по кличке Чуба. Каждый ждал свои плюса, но итог игры знали только единицы.

— Очко! — радостно крикнул Сава Лукашевский. — Бекас, с тебя тридцатка! Расчёт на двадцатое, как и договаривались. Не забывай.

— Чуба, может ещё одну? — спросил Кирилл Вонидзе. — Дай отыграться?

— Давать тебе жена будет. Нет Бекас, уговор дороже денег, свободен.

— Чуба, ну ещё раз? Один разок, пожалуйста?

— Бекас, ты меня не понял, что ли? Вали отсюда по-хорошему, двадцатого увидимся. Не будет расчёта, жопу мыль. — усмехнулся Лукашевский и про себя подумал, что краплёные карты ещё никто не отменял, а без лоха и жизнь плоха!

— Может сигаретами отдам?

— Ты случайно не попутал? Братва. — Лукашевский громко обратился к сидящим рядом мужикам. — Это тело играло со мной на живые деньги. Все видели? Все. А сейчас он мне предлагает расчёт сигаретами. Слушай меня внимательно конь педальный. — Лукашевский вплотную подошёл к Вонидзе. — Если двадцатого в зубах не принесёшь тридцать тысяч деревянных, я тебе очко порву, понял? А теперь Бекас дёргай отсюда быстрее.

Осужденный Вонидзе расстроенный пошёл в свой барак. Как так? Как он мог лохануться и проиграть тридцать тысяч за один час? Где бабки брать? До двадцатого, так сегодня третье, две недели осталось. Где взять деньги на расчёт? Где? Начали играть по сотке, раз, уже тридцать тысяч должен. Утро вечера мудренее, пойду спать, завтра буду думать, как рассчитываться.

За неделю Вонидзе продал всё, что мог. Мобильный телефон, наручные часы, хороший шампунь, два блока сигарет, три банки кофе и крестик с цепочкой. Обменял свою новую робу на старую с доплатой. В итоге набрал шесть тысяч. Не хватает, где ещё двадцать четыре взять? Он пошёл по знакомым, наскрёб ещё четыре взаймы, уже десять, осталось двадцать тысяч и одна неделя. Жаль, что посылка будет только через месяц, на хер я играть сел, осел тупой.

Вонидзе пошёл побираться ко всем подряд. А так как все уже в курсе его карточного долга, ему предлагали только отсасывать за деньги. Сосать Вонидзе не хотел, да и насосать двадцатку он и не успел бы. Пришлось бы минимум месяц сосать по местным расценкам. Минет в зоне — это не дефицит, у всех свои бабы есть. Вонидзе понял, что въехал в жир ногами конкретно. Делать было уже нечего, и он пошёл сдаваться в оперотдел.

— Разрешите, гражданин начальник? — спросил Вонидзе, постучавшись в первый попавшийся кабинет оперативного отдела.

— Чего тебе? — спросил Бобышкин, не поднимаясь с дивана.

— Осужденный Вонидзе, семьдесят пятого года, 161-я статья, срок семь лет.

— Что ты хотел? Только давай быстрее.

— Гражданин начальник у меня проблема. Я в карты проиграл, а в срок рассчитаться не успеваю.

— А я здесь причём? — удивился Бобышкин. — Ты играл, ты и разбирайся.

— Закройте меня в изолятор на месяц, у меня пока не хватает на расчёт. Когда посылка придёт через месяц, я все долги отдам.

— А мне зачем тебе помогать? Ты у меня раньше не был, а сейчас пришёл со своими проблемами.

— Получилось так, я же не специально. Помогите, а то мне жопу порвут, если долг не отдам.

— Вас много, а я один, у меня куча дел, куча. Ты свои проблемы сам решай. Не решишь, ну значит отжарят тебя и в гарем поедешь. Зато не будешь должен. На клык дадут и все долги спишут.

— Гражданин начальник, ну прошу Вас.

— Свободен, я тебе не касса взаимопомощи. Иди отсюда. — Бобышкин выгнал Вонидзе из кабинета. — Как играть, так мы умные, а как проблема, так помогите. Одним больше, одним меньше, какая разница.

Бобышкин был с похмелья, так как до трёх ночи зависал в бане с проститутками. Его разбудил какой-то чёрт проигранный, с которым он не хотел возиться. Да и зачем ему это надо кому-то просто так помогать. Бобышкин сделал пару глотков коньяка из фляжки, поморщился и продолжил свой сон.

Вонидзе пришёл в барак, не раздеваясь, он лёг на шконку и стал думать, что делать. В зоне он больше денег не найдёт — это ясно, как белый день. Опера не помогли, а больше идти не к кому. Через неделю его отжарят и ему уже не сорваться. Что делать?

Началась отметка. В барак зашёл прапор и пересчитал всех по головам.

— А где Ахиджаков? — спросил прапорщик Дымовский у дневального.

— В сортире.

— Ты видел его?

— Да видел, видел, хочешь сам иди в сортир и проверь. — соврал дневальный.

— А где Ягода?