Кундалини

«Естественно. Конечная цель музыки — помочь тебе стимулировать твоё сознание таким образом, чтобы можно было пробудить Кундалини. Когда Тансен переусердствовал в своей pare, он нарушил течение своей праны».

«Возможно, ему следовало представить себя божеством, а не пламенем», — вставил я.

«Может, и так, — сказал Вималананда, улыбаясь. — Большое достоинство индийской музыки состоит в том, что она помогает тебе слиться с твоим божеством. Как только Нарси Мехта (известный поэт-святой из Гуджарата) начинал играть

Рага-Кедару (Мелодию Поля), появлялся Кришна и танцевал перед ним».

«Можно ли научиться вызывать Кришну с помощью Кедары?»

«Нет, Кедара нехарактерна для Кришны. Вовсе необязательно, что ты увидишь Кришну, даже если в совершенстве научишься играть Кедару. Кришна приходил танцевать перед Нарси Мехтой лишь потому, что тот представлял в своём воображении танцующего Кришну».

«Ты имеешь в виду, что он, вспоминая о ком-то любимом, использовал Кедару так же, как ты используешь «Ла Палому»?»

«Да, он превратил Кедару в свою садхану, и однажды она принесла ему серьёзные неприятности. Один садху попросил у Нарси немного денег, чтобы отправиться в паломничество. Нарси был рад помочь садху, но сам он был разорён, поэтому он заложил Кедару бакалейщику, с тем чтобы достать деньги».

«Он заложил Кедару? Как он мог заложить рагу?»

«Он пообещал не петь рагу до тех пор, пока не вернёт деньги. В те времена слова людей служили их долговыми обязательствами. Если, к примеру, человек закладывал тебе свои усы, он непременно возвращал долг, потому что он скорее бы умер, чем позволил бы сбрить свои усы. Подумай, каким суровым испытанием это стало для Нарси! Он заложил свою любимейшую вещь — танец Кришны, который он мог видеть собственными глазами, играя Кедару, — чтобы выручить другого человека.

«К сожалению, садху так и не вернулся. Это само по себе было достаточно неприятным фактом, однако тем временем те люди, которые завидовали успеху Нарси Мехты, занимались тем, что, наушничая, настраивали царя против него. Наконец царь, Рао Мандлик, послал за ним и сказал: «Я слышал, что, как только ты начинаешь петь Кедару, появляется Кришна. Сделай это сейчас! Докажи мне, что ты не ложный святой».

«Нарси Мехта сказал ему: «Махарадж, я не могу этого сделать: я заложил Кедару».

«Конечно, его отказ вывел царя из себя, и он сказал: «Что ж, теперь я вижу, что ты действительно фальшивый святой. Сегодня вечером тебя привяжут к столбу перед храмом Кришны, чтобы ты мог поразмышлять о своих преступлениях. Если Кришна не спасёт тебя к завтрашнему утру, тебя казнят».

«Так Нарси Мехта оказался в тисках. Пока он ждал рассвета, ему ничего не оставалось делать, как вспоминать Кришну. Однако Кришна никогда не проявляет жестокости к преданным ему. Он любит их больше, чем что-либо во вселенной. В тот вечер загадочный незнакомец (это был переодетый Кришна) пришёл к бакалейщику и заплатил долг Нарси. Незадолго до рассвета вылетевшая из ниоткуда расписка об уплате долга оказалась в руке Нарси Мехты. Нарси начал петь Кедару. Внезапно засовы на дверях храма отворились сами собой, двери открылись настежь, и ожерелье, украшавшее божество, взлетело в воздух и очутилось на шее Нарси. Верёвки, которыми он был привязан к столбу, пали на землю.

«Это, конечно, вызвало смятение среди людей, собравшихся посмотреть на казнь Нарси. Они столпились вокруг него, стали просить о заступничестве за них перед Кришной. Нарси бросился прочь, но они следовали за ним по пятам.

«За пределами города, наслаждаясь просветлением, сидел один агхори. Когда обезумевший Нарси приблизился к нему, агхори сказал: «Иди сюда, укройся за моей спиной». Когда подоспела толпа, взорам предстал лишь одинокий агхори. а Нарси Мехту с тех пор навсегда пропал из мира людей».

Нада-йога

«Итак, любая музыка — будь то западная, индийская или какая-то другая, — может принести пользу, если относиться к ней искренне и превращать её в садхану», — сказал я.

«Да. Я уверен, что если бы Тукарам Махарадж, который жил здесь, в Махараштре, почти четыре века тому назад, появился бы сегодня в Бомбее, и мы сыграли бы для него какую-нибудь хорошую западную песню, он бы сидел и наслаждался ею или по крайней мере делал бы вид, что она ему нравится. В ритме и мелодии этой песни ему всё время бы слышалась его мантра — «Рама Кришна Хари, Джай Джай Рама Кришна Хари. Рама Кришна Хари, Джай Джай Рама Кришна Хари».