Куница Том 4 (СИ)

Выловил слугу и приказал подготовить комнату для утомившейся гостьи. Слуги, ещё помнящие Анну и её выкрутасы, ничему не удивлялись, так что комната была подготовлена быстро. Я сунулся в салон, удостоверился, что лежащая на заднем сидении девушка под кайфом и с окружающим миром не взаимодействует, только улетела слишком далеко, или слишком глубоко. Выглядела, к слову, девушка так же, как и Катя. В смысле, одета далеко не так элегантно, как положено дворянкам. Подозреваю, вся затея принадлежала именно этой девице, а Катя пошла за компанию. Перенёс болезную в комнату и наложил целебные заклинания.

Естественно, если бы всё было так легко и просто, Катя не привезла бы свою подругу ко мне. Наркотики были лишь частью проблемы, довольно быстро я заметил связь с потусторонним миром. Выразительно посмотрел на Катерину. Та потупилась.

— Ты ей поможешь?

— Помогу, — киваю, для меня это была, по сути, ерунда. — Но ты мне расскажешь, где вы купили эту дрянь.

Катя пыталась отнекиваться, но я поставил вопрос ребром. Узнал адрес, большего девушка не знала (как я и думал, инициатором выступала Жанна, что сейчас надувала пузырями сопли). Дальше шёл обрыв связи, спрятанная в наркотике гадость не могла за короткий срок установить прочный канал. Я рассеял эманации, мешавшие исцелению, и наложил чары.

— В ближайшие полчаса — час твой подруге будет очень плохо. Наслаждайся, это твоё наказание за глупость.

А сам пошёл звонить знакомому коллежскому асессору. Пусть накрывают точку. Потом расскажу Катерине, чем бы всё это для них могло закончиться, в воспитательных целях.

Глава 4

Петроград. Большой Императорский Амфитеатр.

Сентябрь 1983

— Ты только посмотри на это! — возмущённым шёпотом лепетала Ната мне в ухо. — Это платье её старшей сестры! Она всерьёз думает, что раз надевалось в свет оно больше года назад, то никто и не вспомнит? Вот наивная!

Какое счастье, что танец сейчас закончится и не будет неприличным отказаться от следующего.

Владимир уверял, что Ната быстро наиграется и устанет, однако нет, девочка вцепилась в меня клещом. Не была бы она ещё такой… пустой — я бы и не испытывал таких мучений. Красивая, воспитанная, ухоженная, упакованная и совершенно пустая. Мне хватило получаса, чтобы убедиться — нам совершенно не о чем поговорить. Даже просто поговорить, пусть на отвлечённую тему, но поговорить, а не разыгрывать какие-то сцены из мыльных опер.

Как назло, и с отцом Наты ситуация никак не закреплялась, чтобы можно было уже в прямой форме дистанцироваться от ненаглядной дочурки. Все мои надежды сегодня были на предстоящий разговор с господином Кутузовым, на которого, наконец, вышел Волконский. Если всё сложится, лояльность Воронцова уже не будет иметь никакого значения.

— Если платье надето единожды, это ещё не значит, что оно мгновенно становится старым, — возразил я.

Ната снисходительно улыбается мне.

— Дело не в платье! Понимаешь, ну сколько раз за год можно выйти в свет? Пятьдесят раз? Не чаще раза в неделю, иначе это пошло. Это всего пятьдесят платьев на год! Понимаешь? Ты либо нормальный, приличный человек, либо демонстрируешь всем, что не следишь за модой и не захаживаешь в приличные ателье!

Зачем я ответил?

Ната продолжала что-то там щебетать на тему соперниц и подруг (списки тех и других постоянно перетасовывались), а я отслеживал гостей. Сегодняшний вечер не был привычным банкетом после окончания игр, сегодня боёв вообще не проводилось. Как объяснил Волконский, сегодня состоялась встреча некого клуба, куда меня и князя пригласили, ради чего Владимиру пришлось очень постараться. Сейчас шла первая часть, в зале пока присутствовали дамы, никто не пил и не курил, а разговоры сводились к светской болтовне «о погоде». Самое интересное ещё впереди.

Музыканты брали последние аккорды. Ната посмотрела на меня требовательно и капризно, подставляя губы под поцелуй. Утомительная настойчивость, на которую я отвечал полным непониманием желаний леди. Ната вздохнула, но всё же пригласила меня её сопровождать. Я от этой чести привычно отгородился обязанностями и прочим, был вежлив, но непреклонен.

Когда пришёл распорядитель и попросил леди и посторонних покинуть зал, я вздохнул с облегчением. В зале оставалась около четырёх десятков человек, в половине я безошибочно угадывал военных. Выправка военного и выправка дворянина, при всей кажущейся идентичности, драматически отличалась.