Куншт-камера

– Давайте-ка, любезная Ольга Семеновна, хватим с вами на брудершафт! – сказал он, разливая напитки по граненым стаканам.

Ольга Семеновна на секунду остановила поток красноречия, согласилась, они выпили, трижды облобызались и Петр Петрович вновь благодушно раскинулся на стуле, а Ольга Семеновна открыла плотину красноречия.

– Нет, – подумал Петр Петрович, – Пожалуй, вилка в глаз – это безвкусица. Да и потом: как лежать в одной постели с дамочкой, у которой из глаза бесцеремонно торчит вилка? Можно и самому невзначай в потемках наткнуться…

Петр Петрович с сожалением вздохнул и предложил Ольге Семеновне еще раз выпить на брудершафт.

Ольга Семеновна было согласилось, но тут ее стало безудержно тошнить, и она убежала в уборную.

– Вот черт! – вслух выругался Петр Петрович, – Надо было все-таки не тушеваться – все равно не видать мне нынче ночью любовных утех!..

И в этом он был совершенно прав.

Охотничий сон

Виталий Сергеевич кимарил, уютно расположившись в любимом кресле. Снилось Виталию Сергеевичу, будто он на охоте в самой настоящей тайге. И преследует он не какую-нибудь, там, захудалую дичь или, к примеру, паршивого зайца, а что ни на есть самого настоящего медведя. Да такого медведя, что любой охотник позавидует!

И вот снится Виталию Сергеевичу, что он уже настиг свирепого зверя. И тот, видя, что бегство бесполезно, повернулся к охотнику и, встав на задние лапы, оскалился и угрожающе заревел.

Но не прост Виталий Сергеевич! Ревом его не запугаешь! Когтистыми лапами на испуг не возьмешь! Свирепым оскалом в дрожь не вгонишь!

Встал бесстрашно Виталий Сергеевич наизготовку, хрустнул суставами, сыграл мышцами, и уже намеревался, было, расправиться с грозной добычей, как… получил наяву по морде газетой, отчего проснулся и ссыпался с кресла.

– Да ты охренел, Виталий Сергеевич! А ну пшёл на место! Пока линять не прекратишь – что б я тебя, кобель лохматый, в комнате не видел! Ишь мне!

Стыдоба

– Виталь Семеныч, в магазин пойдете, так вы хлеба купите.

– Да я как-то не собирался, Марь Васильна.

– Еще не забудьте сахару и к чаю чего-нить.

– Марь Васильна, говорю же, что не собирался я до магазину!

– Виталь Семеныч, там колбаски какой-нить присмотрите. Грамм четыреста. Только уж смотрите, голубчик, чтобы не просроченная была. А то не дай бог потравимся.

– Марь Васильна, вы меня вообще слышите? Не иду я в магазин!

– А спички! Как же это я? Чуть не забыла! Так что купите, Виталь Семеныч, еще спичек, коробок пять. И пачку соли.

– Да что же это такое?

– И смотрите – не вздумайте, там, водочки или вина купить! А то я вас знаю! Только то, что я сказала! И сразу домой!

– О боже!..

– А впрочем, я лучше сама схожу. А то знаю я вас мужиков – мимо виноводочного ни за что не пройдете. А потом ищи вас. И продуктов не принесете, и рожа омерзительная. Так что сидите уж, скучайте, коли вам и такого пустякового дела доверить нельзя. Эх, стыдоба…

Витиеватое благоразумие

Петр Семенович до смерти любил Марию Витальевну, а та, в свою очередь, была без ума от Константина Львовича, который отвечал ей взаимностью. Так что Петр Семенович от своей безответной любви сильно страдал.

А тут еще Мария Витальевна подлила масла в огонь, как-то мельком сказавши, что если бы Константин Львович не испытывал к ней ответных чувств, то, пожалуй, у Петра Семеновича появился бы некоторый шансец на успех.

Тут, конечно, Петр Семенович слегка ошалел, и решил, было, Константина Львовича пристрелить, но благоразумие все ж таки восторжествовало, хотя и несколько витиеватым образом: Петр Семенович переоделся Марией Витальевной и поперся к Константину Львовичу, рассчитывая наговорить тому всяческих мерзких гадостей, как бы от лица Марии Витальевны, после которых Константин Львович, безусловно, изменит свое отношение к этой даме. То есть вначале Петр Семенович планировал вырядиться Константином Львовичем и с той же целью пойти к Марии Витальевне, но врожденная вежливость по отношению к дамам, не позволила бы говорить гадости ей прямо в лицо.

И вот, значит, приперся Петр Семенович под личиной Марии Витальевны к Константину Львовичу, а тот не только не разглядел подвоха, но и, не давши даже раскрыть рта, подхватил Петра Семеновича на руки и, покрывая его поцелуями, утащил в спальню, думая, что это натурально Мария Витальевна.

В итоге Петр Семенович таки добился определенного успеха: Константин Львович больше и слышать ничего не хотел о Марии Витальевне. Не слышать о ней, не, тем более, видеть ее.

Правда и сам Петр Семенович о Марии Витальевне более не помышлял, и на следующий день перебрался к Константину Львовичу со всеми вещами.

Что же до Марии Витальевны, то она так и прозябает в одиночестве, не веря больше не одному мужчине.

Во избежание

Василий Михайлович прогуливался вдоль берега реки, когда заприметил Льва Сергеевича, отчаянно барахтающегося в бурных водах.

«Какой странный этот Лев Сергеевич, – подумал Василий Михайлович, – Нормальные люди вдоль реки прогуливаются, а не вытворяют посередь нее черт знает что»