Купель Шантунга

Медленно, по одному депутаты проходя под аркой направились в соседнюю залу. При проходе пятого выборного вдруг раздался резкий и противный зуммер, а оклад и нимб старой иконы вдруг полыхнули отраженным от сусального золота светом. Только теперь доктор обратил внимание, что его суженная установила икону прямо над лампой, которая загоралась если металлоискатель что — то чуял…

****

За полтора месяца до этого, прибывшего с Дальнего Востока 19 ноября Лейкова, на вокзале встречал лично Банщиков, на своем экипаже. Первый вопрос, заданный им варяжской "трюмной крысе" прямо у ступенек вагона был весьма странен.

— Так что все-таки случилось с папой? Почему сюда переместились именно вы, а не он? Из вашего телеграфного объяснения я ничего не понял, — учитывая, что задавая этот вопрос доктор Банщиков в упор впился взглядом прямо в глаза собеседника, Лейкову стало немного не по себе.

Он решительно не узнавал добродушного увальня студента, которого знал с пеленок.

— Видишь ли, Вадик… Мы с твоим отцом никогда не совпадали в деталях теоретического описания процесса переноса матрицы сознания. Если я был, и до сих пор уверен, что мы своими действиями создали новый мир, полностью независимый от нашего то он… В общем его теория: по исчерпанию солярки в генераторе, питающем защитное поле, дача должна "выпасть" в реальность. Либо в исходную — то есть точку отбытия, либо в получившуюся — то есть к нам сюда. В результате, каждый из нас решил действовать исходя из своих теоретических выкладок. А насчет твоего явного подозрения, что я его там бросил… Это чисто технически не возможно. Установка не может быть запущенна человеком, которого она перемещает. Ибо перемещаемый должен быть погружен в сон, этого основное требование — понижение активностей синапсов мозга, а компьютер не настолько хорошо отлажен, чтобы активировать перенос именно в момент наибольшей синфазности….

— Стоп! — поспешил остановить собеседника Вадик, если "дядя Фрид" садился на лекторского конька, остановить его можно было только ударом по голове, похоже перемещение на этой с черте его характера никак не сказалось, — а мне он, случайно, ничего передать не просил?

— Ой, чуть не забыл, право слово, — смущенно выплыл из описания работы головного мозга переносимого Фридлендер, — он просил тебя, как появится возможность, выкупить участок где была построена та самая дача. На случай, если она выплывет в этом мире. И выкопать там котлован, так как процесс материализации иновременного объекта абсолютно не ясен. А при наложении двух твердых тел в одном пространстве может возникнуть ситуация ведущая к субатомарному взрыву, вызванному принудительным наложением множества атомных ядер…

— А теперь то же самое, но по русски, дядя Володя, — терпеливо остановил опять увлекшегося оратора Вадик.

— Ну, если в двух словах, и популярным языком — в случае материализации фундамента особняка в почве, может рвануть на пару мегатонн, — так понятно? — снизошел до простого объяснения Лейков, — хотя на мой взгляд, тут или полное замещение атомной структуры объекта будет, или реципиент и в котловане не переживет переноса. Но умрет он не от взрыва, скорее даже теплового чем атомного, тут твой отец погорячился там килотонн пять будет, не больше, а от воздушной эмболии. Ведь если воздух не уйдет с места материализации объекта, то он окажется внутри кровеносной системы, а про пылинки в тканях головного мозга, я вообще молчу. Так что если будешь маяться дурью с котлованом, то озаботься тогда и вакуумной камерой. Размером в дом. Это если четкая привязка возможна… Или со стадион.

— Вполне понятно. Ладно, выкупим, раз уж нам грозит пара мега- или килотонн, и папа с эмболией и пыльным мозгом внутри… Карета кстати подана, — за разговорами офицеры дошли до нового средства передвижения доктора Вадика, посмотреть на которое действительно стоило — новая карета, с учетом опыта прошлого покушения, была оббита изнутри стальными листами, хотя снаружи выглядела вполне обычной. Но тянули ее два здоровых битюга, обычным лошадкам сил бы не хватило. Лейков оглядел экипаж и скептически хмыкнул.

— А что делать, дядя Володя, — по старой привычке опять назвал друга отца старым именем Вадик, в котором вдруг внезапно не осталось ничего от Банщикова, и который под впечатлением от встречи со старшим товарищем, стал обычным московским студентом, — до машин нормальных тут еще пердячим несколько лет. Луцкий обещает решить проблему моей персональной моторизации, но пока — катера и подлодки. Лимузины, блин, по остаточному принципу. Война. Вот и выкручиваюсь пока как могу!

— Вадюш, я тут — Николай Григорьевыч, — менторским тоном начал Лейков, — не забывай, пожалуйста. А что до машин — да, работы здесь непочатый край. Но как я понимаю главное зачем ты меня сейчас с флота выдернул, это металлодетектор, так?