Купидон поневоле (СИ)

Это же надо… Такое ему и в страшном сне присниться не могло. Его Карамелька не видит в нем мужчину! И что прикажете с этим делать?

И тут Катя взмахнула руками, сбивчиво заговорила:

— Простите еще раз, Роман, я надеюсь, не обидела вас… Знаете, вот вы когда приходите в больницу к доктору, вы же не воспринимаете его как мужчину. Ну, то есть к женщине-доктору, если речь о вас… Или вот Кокоса я к ветеринару вожу. Так тоже его воспринимаю как доктора. Так и вы… Вы же мой купидон!

Она произнесла последнюю фразу так, будто она сразу всё разъясняла.

«Просто охренеть… — не сдержался Роман. — Мало мне текущих проблем, так теперь еще и это».

Впрочем, он Катю отчасти понимал. У него, к примеру, была другая, но схожая установка: жены, да что там жены — девушки друзей автоматически превращались для него в мебель. То есть он попросту не воспринимал их как женщин. Табу.

Только вот что делать с Катиным табу?

Да, над задачей «завоевать Карамельку», и так не очень легкой, тут же появилась звездочка, прямо как над самыми сложными задачами в учебниках.

Но кто сказал, что будет легко?

Глава 16. Задумчивый мужчина

Роман вышел из своего кабинета, задумчиво почесывая затылок. Он шел в кабинет к Марку — за дружеским советом. Голова его кипела и готова была вот-вот взорваться.

Во время беседы с Карамелькой Роман оценил еще несколько ее качеств, которые не могла показать ни одна анкета. Катя тонко чувствующая и страстная натура. К тому же очень женственная и сексуальная.

Только вот упаковала это и спрятала под броней рассудительности, фактов и аналитики. И более того — даже не представляла, каким сокровищем являлась.

Роман так задумался, что не заметил, как наступил на что-то, когда обходил стойку секретаря. Опустил взгляд и увидел простой карандаш. Амурцев поднял его и хотел положить на журнальный столик, как вдруг увидел рисунок от руки.

Взял в руки и обомлел: на него смотрела незаконченная копия Тамары Николаевны, выполненная карандашом. Конечно, рисунок не был идеальным, но однозначно с душой.

— Тамара Николаевна, — обратился он к секретарю. — А кто это рисовал?

Та задумалась, но потом ответила:

— Так Плошкина же. Она черкала карандашом что-то до того, как к вам пошла.

«Вот те раз… — в очередной раз за сегодня открыл рот Амурцев. — И она говорит, что не умеет рисовать? Это кто же тебя так запугал, что боишься в своих талантах признаться даже самой себе?»

Роман собирался с этим что-то делать. И не просто что-то, а раскрыть Кате глаза, познакомить ее с истинной собой. Ведь иногда она прорывалась даже сквозь тяжелую броню: к примеру, когда выставила его за дверь. Значит, это более чем возможно, главное — помочь.

Только вот что делать с поиском мужчины для нее? Не мог же он взять и прямо сказать: никакого подбора не будет, он окончен еще до начала, и лучший кандидат тут один — я.

Вскоре он сидел у Лаврова в кабинете и делился последними событиями. Когда дошел до пресловутого «не мужчины», друг в прямом смысле слова заржал как конь. Хлопал себя по коленке, закидывал голову и смеялся, смеялся…

Амурцеву даже захотелось взять черный кофе без сахара, который он пил, и вылить его на голову Марка. Дождавшись, пока тот успокоится, глянул на него исподлобья, буркнул:

— Ну прям обхохочешься! Ты мне лучше скажи, что делать.

— Ромыч, ну ты даешь. Сапожник без сапог! Если бы речь шла о ком угодно, у тебя даже вопроса бы такого не возникло. Так что изменилось?

Роман нахмурился. И правда, что? Да много чего. Он в кои-то веки решительно не желал упускать девушку. Более того, страстно мечтал сделать ее своей — во всех смыслах этого слова. И попросту боялся ошибиться и оттолкнуть от себя Карамельку. Нет уж, он не позволит ей снова его отшить!

— В общем, я бы так сделал, — уверенно заговорил Марк, — сходи с ней на свидание сам. Ну, наплети что-нибудь. Вроде как это для того, чтобы она раскрепостилась, поняла вообще, как это происходит и так далее. Главное тут — не ударить в грязь лицом.

Роман кивнул: а ведь это может сработать!

— Так, а что дальше?

Марк прищурился:

— Ну что-что… А дальше подсовываешь ей таких кандидатов, таких… — Лавров развел руками, начал рисовать в воздухе непонятные фигуры.

— Я понял, понял, — поморщился Роман. — В общем, тех, кого обычно и на пушечный выстрел к ней бы не подпустил?

— Именно! — поднял палец Марк. — И тогда твоя дама сердца непроизвольно начнет сравнивать всех этих кандидатов с кем? Правильно, с тобой! Ни один не должен выдержать конкуренции с несравненным Амурцевым.

Лавров будто задумался, почесал подбородок.

— Ты же кстати можешь ее водить куда хочешь. Придумаешь, что это новая схема работы, помогает подобрать лучших кандидатов, ну и всякое такое. В общем, не мне тебя учить. Она к тебе проникается, смотрит влюбленно, тут-то ее горяченькой и возьмешь.

Да, такая перспектива Романа определенно порадовала. Горячая Катя — и вся его! Он даже громко сглотнул, представив такую животрепещущую картину.

— Только вот что делать с условием «никаких отношений с клиентками»?

Лавров хмыкнул.