Купидон стреляет трижды

Дом, где жила бывшая подружка мажора, впечатлял. Махина. Памятник эпохи советского монументального классицизма. Его в народе называют «Сталинский ампир». Он лучше любых архивов и документов говорил о мощи советского партийного аппарата.

– Вот это да! – громко вздохнула Мара.

– Не завидуй. Богатые тоже плачут.

– Они дураки. Не умеют ценить то, что у них есть.

– Они просто к такой роскоши привыкли. Их отцы были богаты, их деды были богаты.

– Их прадеды… И так далее.

– Ты права. Они всегда были на коне. Это не только люди заслуженные, но есть и просто профессиональные пройдохи. Они, как дерьмо в проруби, всплывают на поверхность при любой власти.

– И умеют же люди жить как короли.

– Помни, что королям иногда рубят головы. А уж травят-то постоянно.

– Ладно. Уговорила. Больше не буду завидовать.

Мы вели свой разговор в красивом громадном холле. Парадная. Вот правильное слово. Парадная, и никак иначе…

А попали мы в это помещение просто. Зашли вместе с женщиной приятной наружности и неопределенного возраста. Она нас оглядела с головы до ног внимательно, как сотрудник НКВД, и сочла достойными того, чтобы впустить. Так же внимательно нас изучал ее пес, потом завилял облезлым хвостом. Хозяйка поняла, что мы ему нравимся. Из чего сделала вывод, что мы приличные молодые леди.

А то могла бы и охрану позвать, чтоб вытурили нас взашей, как грязных попрошаек. Отогнали бы нас вениками от подъездных дверей, как шелудивых собак, да еще бы и водой окатил старый дворник, чтоб больше не совались в приличные жилища. Нечего со свиным рылом соваться в калашный ряд. Вся эта живописная картина быстро пролетела у меня перед глазами. Правильно мама говорит, что у меня живое воображение.

Номер квартиры мы знали. Поднялись на нужный этаж. Я хотела постучать в дверь, но она сама распахнулась.

– Заходи. Чего опаздываешь? – спросила меня с порога.

– Пробки, – автоматически соврала я.

Самый лучший ответ, на который большинство народа в Москве даже не сделает замечание о твоей пунктуальности, это просто сказать, что пробки. Всем все понятно. Знаете, как рассуждают мажоры?

Если ты особа важная персона и умом не тронулась, то будешь до усрачки сидеть в дорожной пробке и не станешь ерзать из-за опоздания. Тебе незачем торопиться. Пусть плебеи спешат. Если ты ерзаешь и суетишься, то к тебе уже стоит приглядеться. Тот ли ты, за кого себя выдаешь.

А вот если ты совершил святотатство, бросил свое авто, и не дай бог, спустился в подземку, то тебя тут же вычеркивают из списка избранных. Да как ты посмел испоганить светлый образ мажора?

Многие из них не знают, как в метро войти. А уж как рассчитываться, для них вообще тайна. Они же до сих пор считают, что в метро оплачивают проезд жетонами. В кино каком-то видели. И родители им рассказывали…

– Нашла себе оправдание. Почему вас двое?

– Вторая помощница.

– Ладно. Приступай.

Скинула шелковый халат. Разделась перед нами догола. Охренеть! Во нравы! И легла на пол. Ничего под себя не постелила. И что я должна теперь делать? Стою растерянная.

– Пол мраморный. Мастит не боишься заработать? Застудишься.

– Раньше ты говорила, что так положено. Мол, разница температур.

– Я не могла так говорить. Может, это была не я?

Она повернула ко мне лицо. Присмотрелась. Поняла, что я не та, кого она ожидала. Ну, думаю, теперь нам крышка. Сейчас нас будут отсюда выгонять. Возможно даже пинками.

– А мне плевать, кто ты. Пришла на замену, так работай. Правь спину. А то мочи нет уже терпеть.

Вот теперь я поняла, что от меня требуется. У девицы болит спина. Она заказала либо массажиста, либо мануального терапевта. Хотя мануальный терапевт и массажист обычно со своим столом приезжают. А здесь ей услуги оказывали на полу. Да еще на холодном. Развели на деньги цацу, самозванцы врачи. Нагло развели…

– Есть что постелить под вас?

– Что именно?

– Простынку. Или лучше спортивный коврик.

– Сейчас, – и вышла в другую комнату.

Она прямо перед нами, не стесняясь, голой ходит. Ничего плохого сказать о ее фигуре не могу. Все на месте. Правда, грудь маловата. Недодал ей в этом плане боженька. Но она этого, видимо, не стесняется. Так бесстыдно перед чужим человеком ходит по дому. Хотя мы же для них обслуга. Мы не люди. Мы для них что-то вроде мебели. Бессловесны и угодливы…

Она принесла спортивный коврик. Прилегла. Я просмотрела спину. Озвучила ее проблему.

– Позвонки сейчас на место поставлю. И все будет нормально. Только в спортзал недельки две нельзя ходить.

– Почему твоя товарка не поставила?

– Не захотела терять выгодного клиента. Вы же каждый раз именно ее вызываете?

– Ну да. После ее массажа меня боль отпускает.

– Она вам массажем напряжение временно снимает. А позвонки-то не вправила. Боль и возвращается. Массаж она каким кремом вам делала?

– Она свой какой-то приносила.

– Вы название смотрели?

– Нет. Зачем мне.

– Она вам, скорее всего, делала массаж, наносила гель обезболивающий. Приезжала довольная домой. И ждала, когда дура богатая ее опять массаж делать вызовет.

– Ты кого дурой назвала?