Купол надежды

— Разумеется, гуманоиды! Инопланетяне, пришельцы! Они там и тут проявляют себя. То мы слышим о летающих тарелках, то о посадках, то о контактах, то, что особенно беспокоит человечество, о явном вмешательстве в земные дела, например, в районе Бермудского треугольника. В своей новой книге «Остерегайтесь, гуманоиды!» я предупреждаю человечество о бесчеловечности поведения космических пришельцев. Пришло время вооружаться, господин сенатор, не только против наших земных врагов, но и против «врагов небесных»!

— Простите, джентльмены! — поднялся профессор О'Скара. — Последнее неосторожное заявление уважаемого эксперта о «врагах небесных» заставляет меня заступиться за небо и приоткрыть завесу тайны Бермудского треугольника. По крайней мере, в нашем случае.

Сенатор Броккенбергер беспокойно заерзал на стуле.

— Ваши часы отстали? — перебил он.

— Нет, сэр. Они были переведены, как и все другие на самолете, на час назад.

— Неслыханно! — возопил журналист со строительных лесов. Его крик подхватили репортеры внизу. Поднялся невообразимый шум.

— Зачем? — тупо спросил Броккенбергер.

— Мы действовали в порядке самообороны, господин сенатор, чтобы вынудить гангстеров, фактических хозяев самолета, согласиться на его возвращение.

У репортеров засверкали глаза и фотолампы, навострились уши, зачесались руки, запрыгали вечные ручки.

Сенатор Броккенбергер отчаянно стучал подсунутым ему молотком по найденной железке.

— О похищении самолета не было никаких радиосигналов! — кричал он в микрофон. — Здесь не суд, джентльмены! Но в Штатах есть суды, могу вас заверить. И они, когда надо, разберутся в показаниях пассажиров. Перевод часов, в котором они сознаются, обман. Тот, кто обманул однажды, способен обмануть еще раз.

Профессор О'Скара поднял руку:

— Если наш самолет «исчезал» на час якобы по вине гуманоидов, то ваш покорный слуга, профессор Энтони О'Скара, и доктор Эдвард Стилл, сидящий со мной рядом, а также и третий наш коллега, русский академик Анисимов исчезали на куда более долгий срок отнюдь не по вине гуманоидов.

— Я просил бы призвать к порядку профессора. О'Скара, — вскочил жердеобразный эксперт. — Гуманоиды — это слишком серьезно, чтобы можно было с этим шутить. Они могут быть здесь, среди нас.

Сенатор Броккенбергер ухватился за новую тему:

— Даже в этом зале? И они не отличались бы по внешности от нас? Вы уверены?

— Более уверен, чем в том, что часы якобы переведены назад. Мы легко узнаем негра среди белых. А вот гуманоиды, представители чужой, скорее всего враждебной расы прячутся среди нас. Наш долг, наша обязанность…

— Наша обязанность, сэр, — неожиданно вмешался доктор Стилл, — выявить не только враждебных гуманоидов, но враждебных человечеству людей, которым понадобилось украсть ядерную бомбу, чтобы сбросить ее где-то в Антарктиде.

— Полноте, доктор Стилл, — перебил его Броккенбергер. — Ядерная бомба не кошелек с деньгами, ее не украдешь! — И он рассмеялся, поддержанный кое-кем из репортеров.

— На возможность украсть ядерную бомбу указывал сам Тейлор, — продолжал Стилл. — Украли, разумеется, не бомбу, а материалы. А чтобы сделать из них бомбу, «украли» нас с профессором О'Скара.

— Так где же она, преступно сделанная вами ядерная бомба? — накинулся на Стилла Броккенбергер.

— Ее сбросил мистер Генри Смит на гуманоидов, не доставив ее, как того требовалось, до Антарктиды.

— А кто это такой Генри Смит? — наивно заинтересовался Броккенбергер. — Мы не видели его среди прилетевших.

— Он исчез.

— Странно. Куда же он исчез?

— Не знаю, — пожал плечами доктор Стилл.

— Вот видите, вы ставите себя в незавидное положение. Сначала признаетесь в обмане с часами, потом в преступном участии в краже ядерной бомбы, наконец, свидетельствуете об исчезновении живого человека.

— Этот человек в панике, вызванной потерей ориентации самолета, сбросил ядерную бомбу на воображаемых гуманоидов, потом затеял перестрелку с гангстерами, которые стерегли нас, и исчез.

— Доктор Стилл! Я призываю вас не давать показаний, которые могут быть истолкованы против вас. Едва ли ваши коллеги захотят во вред себе поддержать вас.

В зале поднялся такой шум, словно рядом взлетал самолет.

Боккенбергер, толстый, с багровым лицом, держа микрофон у рта, словно готовясь его разжевать, орал не только на весь зал ожидания, но и на все летное поле: