Куратор

Во снах были живописные холмы, необъятное синее небо и окно, возле которого можно изменить свое лицо, превратившись в самую прекрасную из женщин. Но Ди догадалась, что на глазах у нее повязка, и сбросила эту повязку. Открывшимся, реальным зрением она увидела, что стоит ночь, луны заливают окрестность болезненно-желтым светом, а пологие холмы не что иное, как знаменитые монолиты на равнине над Великим Трактом. Ди поднялась к горному перевалу. Вдоль дорожки с двух сторон были уложены плинты, увенчанные стеклянными шарами, и в некоторых шарах горели огоньки. Приглядевшись, Ди увидела, что в каждом светящемся шаре горит крошечный человек. Хотя кожа сморщивалась и покрывалась пузырями, человек не отрывал взгляда от миниатюрного зеркала, где на его лице застыло блаженное выражение, а телу не причинялось никакого вреда. Заточенные в освещенных шарах, зачарованные мужчины и женщины были объяты пламенем, но в большинстве шаров остался только пепел, будто их обитатели сгорели дотла. Во сне Ди понимала не всё, но смутно чувствовала себя обязанной разобраться. Возле одного из темных шаров, где чья-то душа лежала в виде пепла, Ди охватило мощное ощущение Амброуза, будто брат вдруг оказался рядом. Тонкий флер, окутывавший ее разум, прорезало как ножом. Наконец-то! Она нашла Амброуза! Ди охватило отчаянное желание срочно найти помощь. С перевала дорожка спускалась в естественную чашу между горными хребтами, где раскинулось неведомо кем воздвигнутое святилище-амфитеатр с сотней каменных сидений. Примерно с дюжину мест занимали глубокие старцы, мужчины и женщины, погруженные в глубокий сон. Седые волосы свешивались до твердой, как камень, земли, на золотых одеяниях плясали отблески пламени: на бортике, обегавшем святилище, лежало много светящихся шаров. Ди быстро пошла назад, к татуированной старухе, сидевшей у двери, через которую она сюда попала. Теперь, без повязки, Ди разглядела, что дверь представляла собой треугольный портал.

Подойдя к старухе, Ди принялась сбивчиво объяснять, что возле шара с пеплом почувствовала близость своего брата, пятнадцатилетнего юнца в фуражке, которую он надвигал на глаза и улыбался заячьей улыбкой. Не видела ли мадам кого-либо подходящего под это описание?

– Тебе нужно изменить лицо? – спросила карга и чудовищной швейной иглой размером с разделочный тесак указала на гильотину.

Ди отказалась; она ищет своего брата Амброуза. Не видела ли его мадам?

– Твои глаза открыты, женщина. Если твой брат приходил сюда, и его нет среди золотых одежд, и он не горит, значит, сама видишь, что с ним сталось. Они напитались его светом. Они его выпили. Не хочешь знать – не надо было снимать повязку с глаз. Хочешь новое лицо или нет?

Когда Ди не ответила, старуха зарычала и ткнула иглой в ее сторону. Ди повернулась и нетвердым шагом вышла через треугольный портал.

Δ

– А! Вот вы где!

Человек в одежде, запорошенной чем-то белым, приветственно замахал Ди широкополой шляпой. Перед входом в музей на мостовой стояла телега. Две лошади пощипывали траву, выросшую между булыжниками.

– У меня ваша известь! – прокричал возница. – Простите за задержку. – Он помахал шляпой перед лицом. – Да, я вовремя! Мощно прет! Уборная, да?

Возчик был средних лет, с мягким лицом, просто созданным для улыбок: круглые щеки, широкий рот и нос картошкой. Самая располагающая внешность. Ди представила себе крытую тростником лачугу, продавленный тюфяк, закопченный чайник, кресло-качалку, весело поскрипывающую на густо усыпавшей пол белой пыли, которую хозяин приносит домой из своей известковой ямы. Но возчик приехал не по адресу.

– Я не заказывала известь, сэр. Простите за недоразумение.

Озадаченный возчик выставил свой круглый подбородок.

– Но парень, который сделал заказ, велел привезти мешки на угол Малого Наследия и Лигейт, а сдается мне, что на Лигейт сейчас никого не осталось. Я сам принимал заказ. Высокий парень, военный.

Внимание Ди привлекли побуревшие кое-где листья в кроне дуба перед Ассоциацией гильдии вагоновожатых, на противоположной стороне Малого Наследия. Она оглянулась на развалины Обществ и заметила тонкие желтые жилки, переплетавшие зеленые колокола пирамидальных тополей.

Но у природы еще не было осенних красок, когда Роберт проводил ее домой с Королевских Полей. Ей напекло голову, хотелось пить, она вошла в музей и… там оказался новый экспонат… Нет, разумеется, не новый, а тот, который она раньше не замечала. Военнослужащая, женщина-лейтенант с оружием, назначение которого Ди не смогла отгадать…

…а потом она пошла спать в развалины здания Общества и увидела сон.

Ди оглядела свои юбки, изодранные колючей живой изгородью и перемазанные черной сажей от сгоревших развалин здания, куда она убежала, спасаясь от сержанта, желавшего ее убить. На руке, между указательным и большим пальцами, была грязная, уже покрывшаяся струпом ранка от маленького сверла.

– Может, вас не предупредили? Ваш хозяин дома? – спросил водитель.

– У нее нет хозяев.