Куратор

Отрубленная голова Роберта сидела на плечах воскового механика – знакомая рабочая куртка покрылась подсохшей кровавой коркой, но даже с телом механика Роберт по-прежнему был, как отчетливо и немедленно почувствовала Ди, самим собой.

Они невольно улыбнулись друг другу.

– Привет, лейтенант, – сказала Ди.

Роберт приложил восковую ладонь к ее щеке. Сгибаясь, пальцы трещали, и воск осыпался с них мелкими крошками. Хотя рука получила возможность двигаться, она мало напоминала человеческую. Воск затвердел в нечто напоминающее камень, в нем не чувствовалось тепла – и, конечно, он ничуть не напоминал настоящую кожу.

Ди заплакала:

– Бобби, Бобби, Бобби…

Он подхватил ее под мышки восковыми руками и мягко поднял на ноги, заключив в свои бескровные объятья.

Вокруг них собрались обитатели музея: лесоруб-инженер, солдат-часовщик, велосипедист-печатник, каменщики, моряки, собирательница устриц, фермер со своей собакой, машинист, пожарный, телеграфист, колесник, рудокоп из будущего, женщина Гуччи, хирург и пациент хирурга, дубильщики кож, сборщик фруктов и прочий рабочий люд в оборванной, но чистой одежде, с глянцевыми щеками, некоторые одноглазые, некоторые с инструментами в руках. Выражения лиц различались от меланхолической серьезности до ликующей радости, но от всех исходила уверенность, солидарность, странное и властное добро. Они вызывали трепет, но Ди не боялась их.

За толпой собравшихся она разглядела корабль Йовена. Плавучий морг сел на мель в начале галереи, привалившись к стене. Корабль прекрасно поместился в зале с высоченным потолком. Вода стекала с мокрых бортов на пол.

Слухи оказались правдой: старый корабль не затонул, а ушел в плавание, а теперь души, собранные на нем, нашли себе новые тела – восковые фигуры из Национального музея рабочего.

Наверху что-то с усилием заскрипело, послышался звон разбиваемого стекла и треск ломаемого дерева, а потом раздался пронзительный металлический скрежет, как от торможения поезда на рельсах. Ди догадывалась, откуда эти звуки.

– Что вы будете делать? – спросила она у Роберта.

Его потрескавшиеся губы медленно проартикулировали три слова. Он повторил их, чтобы Ди поняла, затем повторил еще раз.

– Мы будем защищать, – прочла она по губам.

Роберт кивнул.

– Людей, ты имеешь в виду? – переспросила она. – В городе?

Он снова кивнул.

Наверху загромыхало отчетливее. Тяжелый стук колес отдавался гулким эхом в лестничном колодце.

– Будь осторожен, дорогой, – сказала Ди.

Роберт подмигнул.

Δ

Восковая армия развернулась и, переступая негнущимися ногами, двинулась из музея.

За ними выехала громоздкая железная повозка с третьего этажа, громыхавшая на лестнице. Проломив дверной проем, она влетела на первый этаж в облаке разлетевшейся кирпичной пыли и штукатурки. Повозка с ровным гулом прокатилась по галерее, задевая экспозиции и скамьи, что-то посшибав, а что-то раздавив в мелкую крошку своими огромными колесами. Проезжая мимо, солдат с раскрашенным лицом, стоявший за невиданной мощной винтовкой на железной крыше, повернулся к Ди – его форма была белой от гипсовой пыли – и отдал честь.

Железная повозка набрала скорость, подняв широкие водяные брызги от луж, натекших с Корабля-морга. Подпрыгивая на ступенях, она одолела последний лестничный пролет, и стена дрогнула от сильного удара, когда военная машина прорвалась на мостовую.

Друзья

– Я тебя с одного раза уделаю! – Зил покачивала осколком стекла, метя в фигуру, появившуюся в дымном дверном проеме развалин.

Лен с боевым кличем выскочил из-за кучи щебня и запустил в угрожающий силуэт ботинком. Пришелец завопил от боли.

Из дыма выпрыгнул Айк с рассеченной губой и схватил Лена за шею. У Зил даже сердце защемило при виде огромных дыр на коленях прекрасного коричневого костюма Айка.

– Я думал, это за нами кого-то принесло! – Лен извивался, пытаясь разжать Айкову хватку, но тот его не отпускал.

– Ты мне в лицо каблуком попал! – Айк надавил суставами пальцев Лену на голову и начал возить туда-сюда.

– А-а-а! Моя нога! – Лен запрыгал на одной ноге, держа босую ступню на весу.

Никогда не упускавшая возможности извлечь мораль из ситуации, особенно когда дело касалось Лена с его ослиным упрямством, Зил заметила:

– Тут повсюду острые камни, а этот ботинками швыряется!

– Что вы, чертова мелкота, тут делаете? – спросил Айк, отпустив мальчишку.

– Мы с социальным призывом ходили! – сердито огрызнулся Лен.

– Вот именно, – поддержала Зил.

Айка это не впечатлило.

– Что за завиральная хрень этот ваш социальный призыв?

– Это то, чем люди занимаются, Айк. – Лен стер слезинку с глаза и всхлипнул. – Обычай такой.

– А какого фига вы сидите здесь? Я же вам сказал, что буду в музее!

– Сюда шел волонтер, – объяснила Зил, – и нам пришлось по-быстрому ныкаться. Только затихарились, на улице началась пальба и стрельба.