Курьерская служба 2. Новичок

— Не бойся. Успею.

У меня же оставалось ещё целых семь часов до геликоптера. Я вспомнил ещё про одно незавершённое дело. Нашарил в кармане куртки бумажку с номером телефона и позвонил.

— Алло, — ответил женский голос.

— Алевтина, вы предложили мне…

В ответ послышались рыдания. Трубку перехватил кто-то другой, и я второй раз за день услышал голос Павла Ксенофонтовича.

— Алло. Кто вы?

— Я… Она дала мне этот номер телефона вчера, предложила встретиться.

— Сожалею. Алевтина Петрова мертва. Я — следователь по особотяжким делам. Если нужно, можете связаться с распорядителями похорон. Откуда вы знакомы?

Я бросил трубку — ещё не хватало, чтобы меня второй раз вызвали на допрос. Одновременно мне стало грустно, одновременно я испытал облегчение. Вне всякого сомнения — она была в числе тех трёх девушек, которые могли стать моей судьбойи чью жизнь оборвали Лекарь и Лифтёры. Мне скорее хотелось покинуть этот остров, хотя я чувствовал, что придётся вернуться ещё как минимум один раз — забрать мать Ануки, которая осталась теперь одна.

Остаток дня прошёл достаточно бесцельно и волнительно. Разумеется, все мои мысли были поглощены сообщениям Алле и Нинель и отсутствию на них ответа. А от матери пришло сообщение — достаточно короткое и спокойное. “Вылетаю в Казань, там увидимся, счастливо долететь”.

Мы прошлись с Сидом по магазинам, купили сувениры из бивня мамонта, местных деликатесов и прочей ерунды. Заглянули в ближайший участок, и я заплатил штраф за несчастный пистолет Сида — достаточно приличный, сто рублей. Пистолет при этом мне вернули, и я вручил ему Сиду.

— Пусть пока будет у тебя.

Но на выходе из участка нас окликнули. К своему удивлению, я узнал это человека. Это был владелец ствола — повар из гостиного двора, того самого, под Михайловском, в котором произошла заварушка. Он, молча, протянул руку.

— А я говорил, что верну! — сказал Сид. — Да и хрен с ним. Надеюсь, больше мне он не понадобится.

Индеец, молча, засунул оружие за пояс и направился к машине.

— Как вы нашли нас? — спросил я. — Вы, что, специально искали, чтобы забрать пистолет?

— Нет. Мимо проезжал. Оружие заговорённое, оно меня точно нашло бы.

Развернулся и ушёл.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Сид. — Колдунский край. Мне хочется поскорее отсюда уехать.

Андрон долго не перезванивал, позвонил только, когда оставалось уже меньше часа до отлёта.

— Я застрял! Здесь пробки и такси стоят бешеных денег. Поеду на поезде, вылет послезавтра. Да, пришло письмо от Корнея Кучина — у него день рождения в понедельник, не опаздывай.

— Я планировал отоспаться! Вот чёрт.

— В следующей жизни отоспимся, — мрачно отозвался Андрон и повесил трубку.

Впереди была бессонная ночь. Полёт на большом чёрном геликоптере до Новгорода-Северского — летели низко, сначала вдоль берега Нутряного Моря, затем пересекли горные гряды и только ближе к полуночи оказались в столице края. Затем пересадка, разгрузка. Зал ожидания вылета для почётных персон был переполнен — авиасообщение только открыли, и все билеты “дворянского” класса были раскуплены — всем не терпелось на материк. Сид, сразу отправившийся в общий зал, сказал затем, что там было куда свободнее. Я же с трудом нашёл свободное место, но уснуть так и не получилось, да и мысли не давали. Самолёт до Санкт-Петербурга прибыл в четыре утра, когда посадка и погрузка закончилась, я привычно достал телефон из кармана и обнаружил там долгожданное сообщение.

Часть III. Торжество.

Глава 29

“Да всё норм, тоже вернулась из командировки. Сидим, пьём с Самирой. Приезжай скорей”.

Алла оказалась жива. Как и Самира. Алевтину убили — получается, вторая — это Нинель Кирилловна. Я отчаянно пытался вспомнить, кто ещё мог быть той самой “судьбой”, но не мог. И отсутствие ответа это подтверждало. Уснуть в самолёте тоже так и не получилось.

Опущу подробности перевозки тела, хотя проблем с этим тоже было немало — заполнение документов, ожидание погрузки и прочее. Благо, платила за всё тайная полиция. В аэровокзале Санкт-Петербурга, где была пересадка, я распрощался с Сидом, указав ему сесть на поезд. Конечно, без верного камердинера я чувствовал себя слегка неуверенно, но помощь его больше не требовалась. Командировка закончилась, свой служебный долг передо мной он также отработал сполна, а за каждый лишний час работы камердинером полагалось платить. К тому же, в бытовых вопросах я привык обращаться сам, а в Казани и так было уже достаточно родственников и их свиты.