Курган. Дилогия (СИ)

– Я знаю ваш закон воевода, и скажу тебе – он мудр. Вы правильно делаете, что изгоняете пришлых. Они недостойны вашей земли! Вы правы, – стоит только какому-нибудь одному смуглокожему бородачу с полуденных земель обосноваться у вас, и через несколько лет у вас в Альтиде появится тьма таких же бородачей. Вы не будете знать, что делать, как избавиться от них! Это как тля, которая охватывает благородное плодовое дерево и высасывает из него живительные соки. Чтобы дерево выжило, рачительный хозяин безжалостно уничтожает первую же увиденную им блоху. Ваш закон мудр. Но знай, воевода, если кто-то пришлый решит поселиться у нас, то мы поступаем куда решительней, чем вы. Вы выгоняете пришлых обратно, откуда они появились, мы же просто обращаем их в рабов. Те, кто хотел бы обосноваться на наших землях, это знают. И к нам они не лезут. Поэтому земли Вестфольда чисты. И нас это устраивает. Правда у вас почему-то благоволят к беглым рабам, но это уже ваше дело.

Да, ярл прав. Все везут в Триград! Всем торгуют! Но единственное – нет в нем торга рабами. И в Альтиде рабства нет. И есть тому причина: сквозь многие поколения помнят альтидцы, что это такое – рабство. И – как величайшую ценность! – почитают свободу.

Прикованный к жесткой лоснящейся скамье раб-гребец, умудрившийся избавиться от цепей и ступивший на берег Альтиды, навек обретал свободу.

Иноземные купцы это знали, и, входя в альтидские воды, приказывали надсмотрщикам тщательнее проверять оковы. Но все равно: при каждом удобном случае рабы сбегали. Они знали – Альтида, это свобода! Ради свободы человек пожертвует многим. Бывало, раб-гребец жертвовал прикованной ногой. Он просил товарища по несчастью, или перепилить ее – если чудом завладевал ножом, или отрубить – если попадался топор. Такое бывало редко, и о таких случаях в Альтиде слагались былины.

Иногда на кораблях вспыхивал кровавое восстание. Рабы вступали в смертельную схватку с охраной. Если везло, то уцелевшие захватывали корабль и становились свободными, или, изрубленные, бросались в воду – в предсмертной надежде коснуться альтидской земли. Свобода… Свобода – она манит. Свобода – это избавление от плети надсмотрщика, избавление от постоянного голода и тяжелого весла, постоянных мук и душевных страданий.

В таких случаях альтидцы не вмешивались. Настил корабля – не земля Альтиды. Предпочтение ни одной из сторон не отдавалось. В таком бою каждый сам за себя. Каждый волен решать: как ему жить, и как умирать.

Но… Из Альтиды выдачи нет! И чужеземцы это твердо усвоили. Впрочем, чтоб они не таили зла, и приходил в Альтиду вновь, за каждого бежавшего раба давался выкуп: десяток серебряных кун. Немного… Но хоть что-то.

Некоторые, особо ушлые гости-купцы этим пользовались. Скупая по пути немощных, престарелых и увечных рабов, купцы войдя в реки Альтиды просто выбрасывали несчастных за борт. Авось выплывут.

Потом можно прийти с жалобой – рабы бежали. Альтида возместит убыток – отказа никому не было. От получаемого иноземцами выкупа Альтида не обеднеет. Это благое дело – оно угодно богам. Хитрый купец получит выкуп, он не в убытке. А живой или мертвый раб завладеет своей мечтой – свободой.

Больных и немощных рабов, если удавалось, знахари ставили на ноги. Умерших же погребали как свободных людей: в свободной земле Альтиды. Бывшим рабам давали жилье, немного денег на обзаведенье кое-каким хозяйством. Новому жителю всегда предлагали работу: воину в дружине, кузнецу в кузнице, пахарю на земле. А если раб искалечен, то что ж – страна прокормит и его. Кем они были в прошлой жизни, никто не интересовался. Захочет – расскажет. Своим мужеством он заслужил свободу. Ну, а если начнет творить непотребство, то что ж: вот оно пограничье – иди на все четыре стороны, прочь из Альтиды. Но знай, обратного пути нет. Так же поступали и со своими разбойниками. И это страшное наказание. На чужой земле, без помощи. В пограничных странах знали – просто так из Альтиды не выгоняют.

Но это не означало, что жителем Альтиды становился любой, кто только пожелает. Нет! Это надо заслужить, доказать свое право на свободу. А кто это сделал лучше, чем беглый раб? Да никто! Не купец же. И не воин. Так пусть они остаются жить в своих землях. А Альтиде их не ждут. К желающим просто так поселиться в Альтиде иное отношение: вряд ли их примет какой-нибудь город или княжество.

Конечно, они могли и трудиться, и торговать, и заниматься иным полезным делом. Но полноправными жителями в лучшем случае становились их внуки, а то и правнуки. И тому есть причина: пришлому, не родившемуся на альтидской земле, веры не было. Пришлый – мог изменить приютившей его державе. Предать… Такое случалось… Пусть пройдет срок, сменятся поколения – видно будет. И срок этот, ни много ни мало, сорок лет. Так порешили давно: сорок – число волшебное. Пусть пришлые платят в казну в несколько раз больше чем альтидцы, пришлым будет что терять.

При каждой встрече хеннигсвагский ярл говорил о рабстве. Вот и сейчас… Воевода устало сказал: