Курганник

Лиза змейкой выскользнула из рук Сереги. Из-за черешни появился грязный лохматый тип в светлом пиджаке Виктора. Он принялся махать Лизе рукой и громко гукать. Девушка побежала к нему. Один из парней пытался ее поймать, но лохматый кинул в него толстую палку. Парень увернулся, запутался в собственных ногах и едва не упал — пиво дало о себе знать.

Виктор оттолкнул от себя «Нью-Йорк таймс», бросился следом за девушкой в сад. Плюясь кровью из разбитого носа, Сивый успел преградить ему путь. Удар под дых скрутил Ковалева пополам.

Глава 15

Раскаленная степь

Платья легкого рукавМожно потянуть и оборвать;Ширму высотою в восемь чиМожно перепрыгнуть и бежать;

Меч, что за спиною прикреплен,Можно быстро вынуть из ножен.Неизвестный автор. Янский наследник Дань

— Если-т так дальше пойдет-т, зимы не будет, — заверил Сашка Степанян, щурясь сквозь сигаретный дым.

— Та откудова ты знаешь? — возразил дядя Миша. — Ну-у, вот в каком году?

Он обратился к Макару.

— В девяносто втором, — ответил тот, вытаскивая из скобы тяжелый ручник.

— Да! Вот тады ж зима в ноябре началась.

Сашка колупнул мизинцем в широкой ноздре, внимательно изучил добычу и щелчком отправил ее на свободу.

— Да-т вчера смотрел — ученые говорят, что потеплело на два градуса. Это гребаное течение-т в эт-том а-акеане… — Он щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить.

— Гольфстрим в Атлантическом океане, — подсказал Макар.

— Ага-т! Оно льды в Арктике моет-т, л-льды тают.

— Та де тот Голвстрым, — отмахнулся дядя Миша.

Макар включил гидромолот, и слова спорщиков утонули в уханье станка. Гидравлика на молоте давно дала течь, потому кузнец перед работой постоянно вытирал стол, чтобы при ковке горячее масло не летело в стороны.

Мужики бросились врассыпную, когда Зотов ловко бросил под молот пылающую жаром болванку. Пронырливый дядя Миша отошел к двери — всегда можно выскочить на улицу, — а плотный Степанян спрятался за спину кузнеца — самое безопасное место в кузне. Не обращая внимания на мужиков, Макар оттянул заготовку, поставив на ребро, выровнял округлившиеся края и, выключив молот, стал доводить зубило на наковальне.

— Ладно-т. Я потом зайду, — сказал Сашка, с уважением глядя на работу кузнеца.

— Завтра, — уточнил Макар. — На сегодня я завязываю. Отпросился на полдня.

Он подошел к стеллажу с готовым инструментом и выбрал зубило нужного размера.

— Вот тебе готовое.

Пыхтя сигаретой, Сашка рассмотрел инструмент и, довольный увиденным, вышел из кузни.

Дядя Миша еще топтался в нерешительности.

— Там у меня поршни есть, — как бы невзначай тихо произнес он.

— Сколько? — спросил Зотов, снимая брезентовый передник.

— Шесть.

— Почем?

Дядя Миша замялся, дернул плечом. Макар знал, что с ним можно торговаться до бесконечности, однако не сегодня.

— Беру по трояку, — предложил кузнец.

Лицо дяди Миши озарилось улыбкой: считай, пузырь самогона за каждый поршень — лихо.

— Так я ж щас принесу. — Он бросился в дверь, но Макар остановил.

— Завтра, дядь Миш. Все завтра.

— Ага. Тада с утра приходь.

Зотов закрыл за ним дверь.

Не надо было приходить на работу. Лучше бы взял отгул, однако от кузни до кургана дорога ближе, и пройти можно практически незамеченным. Не будет же он идти по деревне с тесаком за плечами и флягой на поясе, как какой-то гребаный супергерой. Макара смущало его снаряжение. Можно оставить ятаган, сунуть в карман раскладной нож, фляги с водой и «федоровкой» в рюкзак, а там налегке к кургану. Только ятаган кован не для красоты, флягу из рюкзака извлекать долго, и это может стоить жизни. Ночные походы убедили Зотова: курган не прощает наплевательского отношения.