Куропаткин чум

Определив своё местоположение в соответствии с направлением блеклого, полярного не восхода солнца, я предположил, что профиль должен идти за холмом, слева. Как вдруг рядом с громадным валуном, я обрадованно заметил свои незаменимые, но почему-то вмёрзшие в ледяную корку – лыжи! Которые я нетерпеливо выковырял своим складным ножом, после чего продел валенки в их крепления и скатился вниз, спешно скользя в выбранном направлении.

В долине за следующим холмом, теодолит действительно оказался на том же месте, а вешки ожидаемо уходили вдаль по нашему профилю. Глядя на свой измерительный прибор, как и в случае с лыжами, я вновь получил неоспоримое доказательство того, что чёрная пурга действительно была, но закончилась! Потому что его брезентовый чехол с наветренной стороны, был покрыт ледяной коркой, что характерно для полярных широт, после долгой метели.

Сперва я счистил лёд с чехла и треноги, потом краешком рукавицы, осторожно смахнул кристаллики наледи с оптической трубки. В то же время, мучительно пытаясь восстановить в памяти, последовательность произошедших событий, правда безрезультатно. После чего я обратил внимание на то, что вешки теодолитного хода, под порывами ветра не упали. Чем профессионально воспользовался, завершив недостающие измерения. Затем скользя вдоль заснеженного профиля, я докатился к нашему жилому балку. Возле которого, наш старший рабочий Мавлетдин Бадретдинович, а для меня просто друг – Мамед или Мишка, возился возле ящика с геодезическими вешками.

Когда товарищ Бадретдинов заметил меня, то первым делом, удивлённо вскинул кустистые брови и внимательно меня осмотрел и только потом, начал выражать свое справедливое негодование: «Анатолий Николаевич – чёрт побери! Да ты просто бродяга! Ведь позавчера, через час после начала пурги, мы с ног сбились, когда искали тебя! Пока механик-водитель Лукошенко на тракторе ездил по профилю, Соболенко с Дуровым, высматривали тебя по холмам. В то время как я сам, расстрелял весь запас сигнальных ракет! Ну где тебя носило, неужто с самим дьяволом чай пил? Ведь тебя небыло два дня! Сейчас мы выходим на повторный рейд, я тут дожидаюсь ребят, которые одевают амуницию в ЦУБе».

После этого Мавлетдин отходчиво вздохнул и заглянув мне в глаза, обрадованно спросил: «Просидел всю пургу в куропаткином чуме? Ага – дело верное! Ничего не обморозил?». В ответ, я лишь отрицательно помотал головой и раздражённо подумал: «Как – так?! Тогда где же я был, эти злосчастные дни?!». Затем незаметно для друга, я взглянул на свои точные, наручные часы – Ракета. Стрелки которых, почему то вновь, показывали ровно десять часов утра. Косвенно подтверждая правоту Мамеда.

Я был очень зол на себя, так как ничего не мог вспомнить! Бадретдинович продолжил рассказ: «Мы даже пытались использовать радиостанцию, чтобы связаться с базой и сообщить о твоём исчезновении, но не смогли этого сделать. Потому что были сильные помехи магнитной бури, которые заблокировали передачу радиосигнала. Только поэтому я не смог затребовать, поисковый вертолет!».

Пока старший рабочий неформально отчитывался, я напряжённо думал над тем, как себя повести. Например, если я скажу Мамеду, что ничего не помню, тогда он будет просто обязан, посчитать такое происшествие – внештатной ситуацией! После чего он, согласно должностной инструкции и ввиду того, что мы работаем над секретной картографией под контролем Главного Управления Геодезии и Картографии при Совете Министров СССР, также при участии Министерства Обороны СССР – вызовет медицинский авиационный борт! Так что ничем хорошим для меня, эта ситуация не закончится. Поэтому я решил лгать.

Дослушав Мамеда и придав голосу твёрдости, я сказал: «Верно – Миша. Всё как ты предположил, так и было! Метель усилилась, так что при нулевой видимости, я заскользил наугад. Поэтому заблудился и неожиданно съехал в овраг. В котором решил остаться, так как не знал, где нахожусь. Вскоре меня засыпало снегом, поэтому я не обморозился, отсиживаясь в куропаткином чуме. Как только метель затихла, я покинул свое укрытие и поднявшись на вершину холма, определил своё местоположение!».

Видимо, вынужденный довольствоваться моим лживым объяснением, друг пошёл к дверям жилого балка, ворча что-то не совсем приличное, в бороду. Я оглядел себя с головы до ног и вдруг понял, причину его матерной брани. Ведь моя одежда, была совершенно сухой! Теперь мне ничего не оставалось делать, как только неловко пожать плечами и следом за Мишкой, подняться по крутой лестнице в сени.51 В центральной комнате нашего балка, которая начиналась сразу за холодными сенями с технической амуницией и инвентарём, собрался весь наш отряд. Товарищи искренне радовались моему возвращению и соперничая друг с другом, начали наперебой рассказывать, как они искали меня! В этот день мы не работали и я зарегистрировал его в журнале, как выходной. Мы решили остаться на этом месте с ночёвкой ещё на одну ночь, так как здесь было удобно выламывать лёд из прибрежного озера, для приготовления чая.