Курс молодого бойца

— Молодец, Соколов! Я же говорил — кто-то должен помнить!

Соколов, отбой! А остальным не расслабляться! Думаем, думаем!

Рылеев аккуратно почесал затылок, чтобы не рассыпать добытые знания, потом развернулся и зашагал в каптёрку. Кузьма посмотрел ему вслед и сел на кровать.

Рядовой Ходоков с завистью прогундосил, вроде как выражая общее мнение:

— Что, Сокол, самый умный, да?

Мишка Медведев покачал головой, прекращая недовольный гул коллектива:

— Спокойно, мужики. У него за школу золотая медаль, между прочим!.

Среагировать на новую информацию никто не успел. Сержант Рылеев торопливым шагом вернулся в расположение. Рота привычно вытянулась по стойке «смирно». Рылеев дошёл до середины строя и спросил:

— Соколов, ещё не спишь? Одевайся, пошли!.

Кузьма попытался найти логику:

— Товарищ сержант, вы же сказали, кто знает, будет спать…

Логика не нашлась. А сержант разозлился:

— Хватит языком чесать! Одевайся быстрее! — прикрикнул он и повернулся к строю. — А вы что встали?! Всем отбой, быстро!

Предъявление Соколова старшине роты произошло торжественно.

Рылеев подтолкнул знатока косинусов в спину и сказал:

— Вот он… Пифагор!

Студент Шматко поднял вконец одуревшую от математики голову и вкрадчиво произнёс:

— Садись, Соколов! Ты, говорят, в математике разбираешься?

Глянь-ка вот такую задачку… — Он протянул Кузьме учебник. — Я-то её уже решил, просто хочу посоветоваться… Здесь как лучше — на два или на три делить?.

Кузя протёр заспанные глаза, прочитал условие задачи и честно признался:

— Здесь вообще-то надо строить функцию и искать производную…

Странные незнакомые слова прапорщика не смутили. Он невозмутимо моргнул и заявил:

— Да?! Я так и думал! — Он мотнул головой в сторону Рылеева. — Я же тебе так и говорил! — Олег Николаевич оживлённо потёр руки: — Ты, соколов… Подожди, как тебя?.

— Кузьма.

— Ты, Кузьма, лучше на бумаге всё это напиши…

К утру основная масса контрольных была решена. На столе выросла аккуратная стопка листков, готовых к отправке. Рядом с ней, на калькуляторе «Электроника», лежала голова Рылеева с открытым ртом.

Сержант спал, пуская слюни на высшую математику. — …Поскольку первая производная здесь равна нулю, а вторая больше нуля, в этой точке — экстремум. А значит, у функции минимум… — упорно бубнил Кузьма Иванович.

Шматко, даже не пытаясь прислушаться, улыбнулся до коренных зубов, как крокодил, сожравший ботаника:

— Ну, Соколов, ты… ты… Ты просто находка! Слушай, у меня к тебе есть предложение! Через год-полтора я буду офицером. Так я тебе устрою такую сладкую жизнь: увольнения, без дежурств, короче лафа.

Но! Мне нужно сдать ещё две сессии, и ты…

Кузьма автоматически произвёл вычисления и выдал результат:

— Товарищ прапорщик, через полтора года у меня уже дембель будет…

Старшина озадаченно почесал затылок:

— Ну да… — потом ляпнул, не особо задумавшись: — А вдруг к тому времени срочную три года сделают?! — Он посмотрел на часы и спохватился: — Ладно, по-любому… разберёмся! Иди уже спать! Подъём через полчаса…

Утро следующего дня началось с сюрприза. Невыспавшийся Кузьма сидел на табуретке и вяло тёр бархоткой бляху на ремне. Глаза у него слипались. Но стоило прикрыть их веками, как перед ними начинали назойливо толкаться интегралы. И вдруг над ухом раздался радостный голос:

— Ну что, Кузя, танцуй!

Он поднял голову. Сержант Рылеев стоял, прислонившись к стене, и многозначительно помахивал сложенным вчетверо листком бумаги. Кузьма моментально проснулся и вскочил.

— Мне письмо? От Вари?

— Нет, Варе от тебя! Держи. Я читал — плакал…

Кузьма взял листок, развернул и прочитал: «…Пока ты, лахудра, утоляешь свою похоть на гражданке, я грызу зубами землю, защищая Родину. А ты в танке горела? Тебе броня за шиворот капала?.»

Рылеев показал большой палец:

— Супер! Мне особенно вот это место нравится: «Извини за неровный почерк, пишу на спине убитого товарища». Звягин — красавец!

И откуда у него только в башке всё это?!

— А вот это вот зачем: «Приеду — урою!»? — растерянно спросил Кузьма.

Сержант пристально всмотрелся в его лицо, перекошенное от недоумения, и понимающе протянул:

— О-о-о… Смотрю, ни хрена ты в бабах не разбираешься. Мы в прошлом году одному из пятой роты такое же накатали — через два дня стояла на КПП, сопли вытирала!

Недоумение на лице рядового Соколова переросло в обиду:

— Не-е… Варя не такая! Я же её…

— Это не ты её. Это она тебя! — не дослушав, рявкнул Рылеев. — Не нравится — пиши сам! Стараешься, стараешься для этих уродов… Боец, почему бляха не начищена?!

Кузьма непонимающе уставился на свою бляху.

— Так чищу…

Сержант Рылеев, раздражённый непониманием, припечатал:

— Хреново чистишь! Через пять минут чтоб блестела! Время пошло…